На карте Заводоуковского городского округа есть место с названием «урочище Тропинское». Не каждый из тех, кто сегодня посетит эту тихую поляну в поисках грибов и ягод, знает, что когда-то здесь шумел большой многонациональный посёлок лесорубов.
Вот только не все обитатели Тропинска приехали на этот лесоучасток Заводоуковского леспромхоза по собственной воле. Значительную долю его обитателей составляли спецпереселенцы, высланные из Калмыкии, Крыма, Республики Немцев Поволжья.
Была среди них и большая семья Карла Темпеля из деревни Крафт, что под Камышином на Волге. Его младшая дочь, Катарина, родную деревню не помнит совсем. А вот про приютивших переселенцев Тропинск может рассказывать часами. Ей он тогда показался огромным, не меньше Заводоуковска. И всё здесь, на лесоучастке, по её детским воспоминаниям, было очень большим: и школа с длинным коридором, и барак, в котором поселилась их семья, и сосны, окружавший посёлок.
Но больше деревьев было горе, захлестнувшее в ту первую военную осень всю нашу огромную страну. А для немцев – первого репрессированного народа – было оно особенно горьким.
– Отца и маму сразу мобилизовали в трудармию, – вспоминает Катарина Карловна. – Нас осталось пятеро детей с бабушкой и дедушкой. Есть было совсем нечего. Помню, как собирали на полях оставшиеся после уборки колоски, мороженый картофель. Всю осень я ходила в лес за ягодами, а их отбирали каменские мальчишки, крича нам, малолетним девчонкам: «фашистки!» Как это было обидно! Но ещё горше было то, что больше всех изгалялся над малышами один из наших же парней, немцев! А выжили мы в ту первую военную зиму только благодаря помощи добрых людей. Работница столовой тётя Шура давала нам картофельные очистки. Помогали и красноармейцы из местной воинской части – они жили в нашем же бараке.
Бараки, кстати, появились на Тропинске вместе со спецпереселенцами. Первые два построили ещё до войны для высланных из Прибалтики, Молдавии, новоприсоединённых к СССР областей Белоруссии и Украины. В годы войны и ссыльных, и бараков стало ещё больше. Но много было в посёлке и обычных деревенских изб. У местных были огороды и коровы.
– В Заводоуковск ездили на лесовозных поездах – прямо на брёвнах или в тамбуре. Головёшки из паровоза летели – постоянно были пожары. А часто просто пешком ходили – поезда тащились медленно, на каждом разъезде останавливались. Говорили: пешком пойду – скорее дойду. А вот машин не было, только лошади. Как-то несколько лошадей сбило поездом – кто-то конюшню не закрыл. Так агроном Володя (то ли украинец, то ли татарин, женатый на украинке) наделал из конины колбасы. Я до сих пор этот вкус помню – с магазинной никакого сравнения.
Чуть легче стало после войны, когда из трудармии вернулся отец. Отличный плотник, он мог из дерева сделать всё, что угодно. Тем, у кого в хозяйстве были коровы, мастерил маслобойки. Для пообносившихся за войну лесорубов, ходивших на участки почитай что босиком делал деревянные башмаки – колодки.
Сам Карл Темпель работал на лесозаводе. Скоро семье стали помогать и старшие дочки – с 12 лет они пошли на шпалозавод, мазали шпалы дёгтем. Маленькая Катарина вместе с одноклассниками тоже ходила работать на «казённый» огород, который был на соседнем разъезде. Маленькая команда получала от заведовавшей огородом Надежды Фёдоровой ответственные задания: пропалывать грядки, караулить калегу, морковь, капусту и картошку.
В послевоенные годы посёлок рос, здесь строились новые бараки, появился клуб. Этот очаг культуры стал местом притяжения тропинской молодёжи – на танцах главными героями были гармонист Иван Зубарев и балалаечница Катарина Темпель. Та балалайка у Катарины Карловны жива до сих пор, и она всегда готова сыграть весёлые частушки.
Воспоминания о Тропинске у Катарины Карловны очень личные: «Был поссовет, я там полы мыла. И медпункт был – я в нём тоже убиралась, а когда болела, там мне делали уколы. Была пекарня – где мама моя работала». Обычные воспоминания о послевоенном детстве.
Но помнит она и другое – как нужно было ежемесячно отмечаться в спецкомендатуре, как комендант определял ей возраст по зубам – документов о рождении младшей дочери в семье не сохранилос и Катарина в одночасье стала на три года взрослее: «Видимо, зубастая была», - улыбается ветеран.
На Торпинске семья Темпель прожила десять лет. В октябре 1951 года они перебрались в Заводоуковск. Первые воспоминания о новом месте жительства у Катарины Карловны связаны с трагедией, потрясшей тогда всех жителей посёлка.
– Сын начальника милиции Маношкина, большого друга моего отца, случайно разбил бюст Ленина, который стоял на перроне станции Заводоуковской, прямо напротив вокзала, – вспоминает она. – Парнишка хороший, не хулиган, а его осудили на 17 лет. Несчастный парень взял и повесился. Пришли в комнату– а он уже висит.
В залинейной части Заводоуковска почти ничего не было - только восемь больших бараков на Федеративной и 1-й и 2-й Лесной.
Сёстры устроились работать в Лесхоз на сушилке. Очень мало зарабатывали.
– Так я пятый класс и не закончила – мама надорвалась в трудармии, сильно болела. Отец сказал: «Никакой тебе школы, кто будет с мамой сидеть?»
Семья Темпель стала строить дом на улице Осипенко. Выписали лес, сами ездили рубить, сами печь клали. Со временем обустроилис, обжились на новом месте. Но всё равно скучали о Тропинске очень – много раз ездили.
Долгие годы прошли с тех далёких послевоенных времён. Но память всё равно раз за разом уносит Катарину Карловну в те далёкие годы, когда в урочище Тропинском бурлила жизнь а деревья были большими.
