Ярков А. П.,
д. ист. н., профессор,
 заведующий сектором изучения
этноконфессиональных отношений
ИГИ ТюмГУ

Разные обстоятельства и потребности привели к повышению качества коммуникативных связей, ставших важнейшим фактором жизнеобеспечения населения при больших пространствах, дисперсности расселения, экологической ёмкости территорий и так далее. Это вызвало потребность в обслуживающих и почтовых станциях (так называемые ямы/джамы сохранялись в Сибири и после присоединения к Русскому государству), а на месте переправ через реки возникли населённые пункты, не все из которых являлись крепостями. Этим и определяется «лицо» некоторых поселений Западной Сибири. Поэтому спорен сам тезис, заявленный на конференции – о 430-летии городов края: они были задолго до того, как он вошёл в состав Российского государства. Не были 430 лет назад они «русскими», как и до того – «татарскими»: население всегда отличалось полифоничностью

В этой связи рассмотри вопрос о городках (юрт, тура / тора / тара, кала) как сложных социальных организмах, отвечающих естественно-географическим особенностям и потребности общества в самоорганизации, имеющих различную типологию и локальные модификации [1]. При этом важно принять во внимание, что между размерами сибирских поселений и самосознанием населения как «горожан» нет прямой связи. Более того, Г.Ф. Миллер замечал, что деление сибиряков на кочевых и оседлых условно [2]. Среди местных часто фигурировало расширенное понятие Иске юрт (сиб.-татар.), что означало старый народ / улус, а также часть деревни ипервородную почву. Лексема юрт, соответственно,может трактоваться и как постоянное поселение, и как мобильное, что отражает нестабильность систем расселения и даже сакрализации родного пространства. Во многом это объясняется тем, что земля не имела для кочевника-скотовода и промысловика того сакрального наполнения, каким обладала для земледельца. Лишь по мере оседания (достаточно позднего по сравнению с Поволжьем и Бухарой) земля и поселения на ней обретали иное мифонаполнение, иногда заимствованное и труднообъяснимое. Так, неофициальное название основанных в 1685 годуюрт Чечкинских – Тархан-Кала (от араб. قلعة/ qal‛a – крепость, крепостная стена) [3], хотя никаких стен у поселения никогда не было.

Можно полагать, что условия появления подобных поселений на Руси, в Западной Сибири или Центральной Азии имели разную историю и природу: если для одних было характерно наличие более развитого ядра (центра) и тесно связанной с нею периферии (защитная функция), то для других – это иерархическая система оседлых поселений как главных центров сбора податей, а для третьих – инноваций. Естественно возникают вопросы: были ли в Сибири города до появления русских [4], а если да, то способствовал ли ислам урбанизации, как это происходило в Центральной Азии, Крыму и Волжской Булгарии? Возможно ли рассматривать «историю возникновения и развития поселений как целостный однолинейный процесс»[5]?

Существует множество подходов к вопросу о периодизации общества [6], но ещё Платон в V – VI веках до н. э. обозначил линейную схему его развития: пастухи→крестьяне→горожане, достаточно прочно осевшую в сознании учёных. Исторический материализм определял основанием для периодизации уровень развития производительных сил, хотя такое деление, по мнению Л.Е. Гринина, больше учитывало производственные отношения и формы собственности на средства производства [7]. Зарубежная теория урбанизма, как и марксистско-ленинская концепция, считала отделение ремесла и торговли от сельского хозяйства базисом в рождении городов, отличительных также стабильностью, высокой численностью и плотностью населения, живущего по иным нормам и правилам, признающим права личности и собственности.

Не отрицая этих причин для Западной Европы, нельзя механически их переносить на средневековую Западную Сибирь. Здесь вообще не было жёсткого деления на горожан и негорожан, хотя известно определение «туралы / туралинцы»[8], но те занимались сельским хозяйством (в том числе отгонным скотоводством); торговля была слаба, а местных купцов, как способной к самоорганизации и инновациям элиты здесь было мало; потребности в изделиях удовлетворялись домашними промыслами; проблемы нехватки земельных площадей вообще не существовало. В результате появлялись различные системы хозяйства, обеспечивающие базовые потребности всех, создавая социум, объединённый для решения актуальной задачи на конкретном этапе развития. Поэтому не факт, что, решив эту задачу, создав оседлое поселение (городок), социум брал на себя ответственность за его функционирование в будущем – линейная система развития давала сбои.

«Исходя из евроцентристских идей господствовало мнение», – замечал Л.Р. Кызласов, – что в Сибири государств с цивилизацией городского типа не было [9]. Ставим под сомнение и точку зрения, что появление городков и становление самостоятельной государственности раннефеодального типа обязательно вызывают соответствующие перемены в идеологической надстройке общества, ибо жёсткой привязки быть не может. Тем более, что природа и генезис здешних поселений весьма отличается от западноевропейских, восточнославянских и поволжско-тюркских, в основе которых лежали политические и охранительные задачи подчинения пространства и торгово-ремесленные функции, а сами идеи об их возникновении «возникают в определённой социальной и демографической ситуации, когда организация общества становится настолько сложной, что дальнейшая его жизнедеятельность без координирующих центров оказывается невозможной»[10]. Это отражено в мифологических представлениях сибиряков по отношению к первородной почве и точно соотносится с синергетической моделью понимания исторических процессов в крае, но опровергает мнение, что «урбанизация Сибири … начинается с нуля», исходя из того, что до прихода русских не знала таких форм поселений как города [11].

В подтверждение данного мнения приведём свидетельство Тамими ибн Бахра ал-Муттаваи, видевшего в конце VIII века (или начале IХ века) «следы древнего города» на Юго-Западном Алтае, а о «городе царя кимаков» в верховьях Иртыша он сказал: «…город большой, укреплённый, а вокруг него хорошо возделываема земля и деревни. Город имеет двенадцать железных ворот огромных размеров. В городе много жителей, теснота, много базаров и товаров…»[12].  Городки, «лежащие в развалинах», видел путешествующий по краю Саллам ат-Тарджуман в IХ веке, хотя трудно поверить, что живущие в 26 днях пути от ставки хазарского кагана люди говорили с «посланцами эмира верующих» по-арабски и по-персидски. Поселение «Сибирь» упоминается уже в «Сокровенном сказании монголов» 1240 года [13], но без привязки к какой-либо местности. Можно предположить, что различными средневековыми авторами это название могло применяться к разным территориям, что могло быть связано с реалиями миграционных процессов тех или иных групп населения региона. Однако в целом «Сибирь и Ибирь», несомненно, располагалась в междуречье Иртыша и Тобола [14]. Оседло живущие пространственно и культурно были открыты кочевому населению, влияя и заимствуя.

Процессы урбанизации, начавшиеся в крае, оказались частично прерванными в результате таких событий середины XIV века в улусах бывшей Монгольской империи, как восстание в Китае против монголов, начало эпидемии чумы и Великой Замятни в Золотой Орде, что стало причиной прекращения функционирования Великого Шёлкового пути, приведя к угасанию оседлой культуры по его трассе и её ответвлениям. Но городки здесь оставались, став основой острогов и городов в «послеермаковское время».

Примечания:

1. Миллер Г. Ф. История Сибири. – Т. I. – М.; Л., 1937. – С. 196–197.
2. Элерт А.Х. Народы Сибири в трудах Г. Ф. Миллера. – Новосибирск, 1999. – С. 128.
3. Алишина Х.Ч. Ономастикон сибирских татар (на материале сибирских татар). – Ч. 4– Тюмень, 1999. – С. 51, 128–129;Алишина Х.Ч., Ниязова Г.М. Названия селений сибирских татар (на материале Тюменской области). – Тюмень, 2004. – С. 83.
4. Согласно городовым летописям освоение Сибири началось даже не с похода Ермака, а с построения первых русских городов. – см.: Резун Д.Я. Очерки истории изучения сибирского города конца ХVI – первой половины ХVIII века. – Новосибирск, 1982. – С. 96.
5. .Балюк Н.А. Формирование селитебной системы Приобья по материалам Самарова городка // Угры: материалы VI сиб. симп. «Культурное наследие народов Западной Сибири». – Тобольск, 2003. – С. 185.
6. Альтернативные пути к цивилизации / под ред. Н.Н. Крадина, А.В. Коротаева, Д.М. Бондаренко, В.А. Лынша. – М., 2000; Барг М.А. Эпоха и идеи: становление историзма. – М., 1987; Вико Д. Основание новой науки об общей природе наций. – Л., 1940; Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. – Л., 1989; и др.
7. Гринин Л.Е. Периодизация исторического процесса: автореф. дисс. к. филос. н.– М., 1996. – С. 7. 
8. Катанов Н. Ф. Предания тобольских татар о Кучуме и Ермаке // Ежегодник Тобол. губ. музея. – Вып. 5. – 1895–1896. – С. 9–10; Томилов Н. А. Татары сибирские // Народы России. – М., 1994. – С. 328.
9. Кызласов Л.Р. Городская цивилизация Срединной и Северной Азии: истор. и археолог. исследования. – М., 2006. – С. 9.
10. Соболев В.И. История сибирских ханств (поархеолог. материалам). – Новосибирск, 2008. – С. 49; Халиков А. Х. Ислам и урбанизм в Волжской Булгарии// Биляр – столица домонгольской Булгарии. – Казань, 1991. – С. 58; Хузин Ф.Ш. Итоги и перспективы изучения булгарского домонгольского города // Археология Волжской Булгарии: проблемы, поиски, решения. – Казань, 1993. – С. 6; Фроянов И.Я., Дворниченко А.Ю. Города-государства Древней Руси. – Л., 1988. – С. 29.
11. Жерносенко И.А. Тюркское средневековье // Лекции по истории культуры Алтая. – Барнаул, 2004. – С. 29; Резун Д Я. Урбанизация и история Сибири конца ХVI – ХVIII вв. // Изв. СО АН СССР. Серия: история, филология, философия. – Вып. 3. – Новосибирск, 1983. – С. 44. 
12. Цит. по: Кызласов Л.Р. Городская цивилизация Срединной и Северной Азии: истор. и археолог. исследования. – М., 2006. – С. 30.
13. Левашова В.П. О городищах Сибирского юрта // СА. – Т. XIII. – М.; Л., 1950. – С. 342, 344–348, 349. 
14. Маслюженко Д.Н. Этнополитическая история лесостепного Притоболья в средние века. – Курган, 2008. – С. 30–32.

Краеведческая конференция «Наше наследие-2016»;материалы докладов и сообщений//под ред. Р. Г. Назаровой, Л. Н. Басова, Т. С. Воеводиной, А. А. Севостьянова.-Ишим, 2016.-СС.9 - 11.

Вы не можете комментировать данный материал. Зарегистрируйтесь.