М. Я. Поляков,
г. Ялуторовск
30 декабря 1957 года после службы в армии приехал я в посёлок Заводоуковск, где жила моя мать. 3 января 1958 года я прибыл в Ялуторовский городской комитет КПСС для постановки на партийный учёт.
Секретарь горкома Мальщуков спросил, где я намерен работать. Я ответил, что имею специальность учителя, и директор Заводоуковской средней школы А. Л. Птицын предлагает мне работу физруком и преподавателем военного дела.
Мальщуков подумал и говорит: «Физрука-то мы ему найдём… А вот у нас в артели «Коллективный труд» первичка подлежит ликвидации: в связи с уходом на пенсию секретаря в ней остаётся всего два человека. Мы не можем допустить этого. Вот направим тебя в артель заместителем председателя, изберём секретарём. Доведёшь число членов и кандидатов до 8-10, тогда и пойди физруком
Поезжай завтра в Тюмень, в областное управление, там тебя назначат на должность и приступай к работе. Тебя представит председателю наш инструктор горкома партии Фоминых».
Через день мы вошли в кабинет председателя артели Энгельса Федотовича Матвеева. Фоминых поздоровался с ним, представил меня и попросил вызвать членов партийной ячейки. Инструктор сообщил, что в первичную парторганизацию поставлен на учёт четвёртый коммунист, представил меня и объявил партсобрание открытым. Заслушали «отчёт» секретаря, который сказал, что уже скоро полгода, как он не работает в артели, никакой работы не ведёт.
Фоминых предложил мою кандидатуру, и все согласились. Он сказал, что старого секретаря с учёта у нас снимут и переведут в первичную организацию пенсионеров. Нас остаётся трое. Он поздравил меня с избранием, попрощался и уехал.
Личные карточки в артели были заведены на всех, но заполнены лишь частично: фамилия, имя, отчество, год рождения и должность. Немало было карточек на бывших работников - уволенных и даже умерших («мёртвые души»). Совсем на немногих были трудовые книжки, многие их не предъявили при поступлении на работу, а тем, кто впервые принят, трудовые книжки не выдавались из-за отсутствия бланков.
Книжки и карточки хранились в небольшом металлическом шкафу; находящемся в помещении приёмной, где работал секретарь председателя. Количество работников можно было установить только по ведомостям начисления зарплат.
На некоторых не было даже распоряжений о принятии на работу. Я пошёл по цехам, одновременно знакомился с рабочими и с производством.
Артель была очень разносторонним предприятием: цех кройки и шитья, подразделённый на два цеха - верхней одежды и лёгкого платья, с числом рабочих около сорока. Мебельный цех (в повседневном названии - сундучный, так как основным видом продукции был сундук с жестяной основой) с числом работающих тоже 35-40 человек. Пимокатный цех с шерстобиткой располагался в двух местах: на территории мебельного цеха, на окраине посёлка за больницей, и на улице Донбасской. Работающих там было тоже около сорока. Цеха лесозаготовок и первичной переработки (распиловки кругляка) с непостоянным составом - около 10 - 20 человек; транспортники, мехмастерская и кузницы, до 10 человек; размещались на Третьем кордоне. Было производство смолы, дёгтя и древесного угля, там работало тоже до 10 – 20 человек. В сфере услуг в артели была парикмахерская (вскоре построили и открыли вторую), обувная мастерская, часовая мастерская, фотография, в которых работали 20 - 25 человек. В конторе и бухгалтерии было 12 работающих. Всего работало от 180 до 200 человек. С открытием весной сезона производства кирпича число рабочих возрастало до 250 и выше.
Особенностью артели была большая текучесть кадров. Немало было и таких, которые по нескольку раз увольнялись и принимались вновь, не найдя ничего лучшего. В сравнении с другими предприятиями посёлка - леспромхозом с железнодорожной веткой и лесозаводом, заводом «Тюменьсельмаш», ОПХ и другими - артель была самым бедным и экономически слабым предприятием. Секретарь горкома Мальщуков говорил: «Они там совсем закисли: план выполняют на 80 %, с людьми не работают. Надо оживить работу. Ты там смело, по-военному, наступай, требуй с руководителей, не бойся: мы тебя поддержим».
В то время я заочно получал высшее образование и вскоре уехал на сессию. В последний день, сдав зачёт, я заехал на Всесоюзное радио, в отдел заявок радиослушателей. Сообщил о том, что наша артель готовится отмечать 20-летие, и спросил, можно ли нам дать коллективную заявку. Сказали, что она будет удовлетворена в течение месяца.
10 февраля, вернувшись домой, я рассказал в бухгалтерии, что договорился о принятии нашей заявки на Всесоюзном радио. Услышав это, из соседней комнаты пришли работники планово-производственного отдела, все расспрашивали, как оформлять заявку.
Весть быстро распространилась по артели. В течение трёх дней собрали около 20 заявок, уложили их и бандеролью отправили в Москву.
Не прошло и месяца, как пришло сообщение о времени радиопередачи по нашим заявкам. Во всех цехах артели все собрались у репродукторов. Наконец: «Говорит Москва. Передаём концерт по заявкам работников артели «Коллективный труд» из рабочего посёлка Заводоуковск Тюменской области».
У репродукторов воцарилась мёртвая тишина.
«Мастерица-швея Киселёва Анфиса Ивановна просит передать песню «Волжанка». Слушайте нас, Анфиса Ивановна!» И полилась песня! Конечно, не первый раз её слышали. Но ведь это по нашей заявке! Восхищению нашему не было границ! А передача продолжалась. Вторая заявка, третья…
«Главный бухгалтер артели Яков Иванович Горин просит передать старинную песню, но у нас в фонде такой не оказалось. Мы передаём арию из оперы «Князь Игорь».
Закончилась ария и опять: «Мы передавали концерт по заявкам работников артели «Коллективный труд» из посёлка Заводоуковск, Тюменской области. Ещё раз поздравляем коллектив с 20-летием. Желаем всем работникам успехов в труде и личной жизни!» Репродуктор умолк. И выплеснулись эмоции! Впечатления, смех, повторы слов песен…
Возрос интерес к песням, и мы решили организовать свою самодеятельность. Собирались девушки, молодые женщины. Пели под баян. Сначала по одной, потом по двое и даже трое. Потом стали исполнять сатирические куплеты собственного сочинения на известный мотив «Ёлочки-метёлочки». У нас в мастерской работал Артём Хребтов. Он попросил у председателя денег для изготовления винтовых пробок для бочек: «Пробки растеряли». Председатель разрешил, но пробки оказались негодными. Я сочинил и под собственный аккомпанемент пропел:
Артём пробки заказал,
На них деньги издержал,
Пробки к бочкам велики,
В бочках дырочки узки!
Ёлочки, ёлочки, ёлочки-метёлочки!
Все понимали и юмор и сатиру, смеялись и аплодировали. Так частушка стала методом борьбы с браком и прочими недостатками в производстве. Даже председатель, называя их «побрякушками», услышал частушку про Хребтова, изменил к ним отношение: «Конечно, нужны частушки!»
Приближались областные соревнования, посвящённые 20-летию образования промкооперации. Наша команда впервые появилась на подобных соревнованиях и сразу заявила о себе. Позорно проиграв в футболе (9:1), мы оказались в середине по беговым дисциплинам, заняв второе и третье место на разных дистанциях. По городкам заняли четвёртое место, а вот по стрельбе из малокалиберной винтовки мужчины - третье (тоже призовое), а женщины – первое! Зачёт был по двум. У тюменцев одна была отличным стрелком. Она выбила 94 очка из 100, вторая 90, всего 184. А у нас Галя Салмина - 93 , а Вера Рахова - 92, всего 185. Наши удивили всех и разочаровали тюменских соперниц. Домой мы навезли дипломов и Почётных грамот. В столярке изготовили для них рамки и развесили в приёмной.
На прошедших выборах меня избрали депутатом посёлкового Совета. Я стал вникать в производство: в швейном ввёл выполнение работ по операциям, и производительность возросла в 2-3 раза. Начальник планово-производственного отдела возмутилась: «Если мы это покажем, нам увеличат план». Но я не отступал.
В мебельном цехе я предложил заменить изготовление сундуков, которыми забиты наши склады в магазинах, на производство диван–кроватей. Опять сопротивление – нельзя! А тут Заводоуковск передали в Новозаимский район. Меня вызвал первый секретарь в РК КПСС С. Н. Черемных и говорит: “Областное управление просит забрать тебя от них, что-то ты им не по нутру. Пойдём к нам инструктором”. Так я и оставил коллектив. Но об этом сожалел и я, и большинство рабочих.
Инструктором я проработал недолго. Не успел даже там квартиру получить, как умер председатель поссовета Яров. На первой же сессии меня избрали на его должность. Но и председателем поссовета я проработал недолго: Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 26 апреля 1960 года посёлок Заводоуковский был преобразован в город Заводоуковск. До первой сессии уже горсовета месяца два я исполнял обязанности председателя горсовета, и руководители шутили: первый мэр города Заводоуковска. На сессии был избран другой состав исполкома, я вошёл в него в должности заместителя председателя, но должность оказалась не штатной. Меня направили на завод «Тюменьсельмаш» экономистом по труду и зарплате. Но это было не по моей специальности. У меня было за плечами 4 курса юридического института, и по приглашению прокурора я ушёл в прокуратуру на должность помощника прокурора.
