Три десятилетия назад, 15 февраля 1989 года, командующий 40-й армиигенерал Б. Громов последним из советских солдат перешёл пограничную реку Амударья по мосту у города Термез. А за полгода до него по этойпереправе уезжал из негостеприимной горной страны горожанин Андрей Дерябин.
Заводоуковский пареньушёл на эту войну… добровольцем. Выпускник первой городской школы мечтал о небе, поступил в Омское училище гражданской авиации. В вузе была военная кафедра, так что призыв курсантам не грозил. Но в память Андрея врезались телесюжеты из охваченной войной южной страны, рассказы о боях, походах и засадах одного из первых заводоуковских «афганцев» Александра Андреева. Не сидеть же спокойно в аудитории, когда в мире такое происходит!
В военкомате авиаторам-добровольцам обрадовались и уже через три дня Андрей ехал в Ашхабад, в учебную дивизию Туркестанского военного округа. Первые полгода службы прошли насыщенно: кроссы, стрельбы, выходы в горы, жизнь в полевых лагерях. И наказ строгих командиров: «На рожон не лезть, за чужую спину не прятаться!»
В октябре 1987 года командир миномётного расчёта сержант Дерябин прибыл в Газни, в 191-й отдельный мотострелковый Нарвский Краснознамённый ордена Александра Невского полк – часть прославившуюся ещё в Великую Отечественную в боях под Москвой и Ленинградом, да и в Афганистане прослывшую мощной и надёжной опорой командования 40 армии в самом сердце пылающей страны.
– Когда добрались до места, первая мысль была – ну наконец-то, – вспоминает Андрей Валерьевич. – Долгий перелёт утомил, да и в дело хотелось побыстрее. Ну нас долго и не мариновали. Старые солдаты разъяснили, что к чему и мы сразу отправились на заставу. А потом был первый ночной обстрел и я вдруг понял, что смерть, казавшаяся такой далёкой и нереальной, может быть совсем рядом…
К счастью, к тому времени позади осталасьэпоха крупных операций, вроде «Магистрали» или боёв в Панджшерском ущелье, за которые 191 полк, один из немногих в послевоенной истории, получил свой орден Красного Знамени.Отцы-командиры научились воевать и беречь солдатские жизни. Но обстрелы случались постоянно. В 1987 году погибло три десятка наших бойцов.
– Самое страшное на войне – это когда убит твой товарищ. Хотя иногда и раны такие ужасные бывали, что невольно думалось – нет, чем так, то лучше уж сразу насмерть! – говорит Игорь Петрович.
Большую часть службы Андрей Дерябин провёл на заставах и блок-постах, охраняя стратегическую атомагистральКабул – Кандагар, наблюдая за окрестными кишлаками, отслеживая передвижения афганских караванов.
– Что возили местные? Да кто же их знает? – говорит Андрей Валерьевич. – Только вот что я вам расскажу: весной там вся долина в цветущих маках. Красота невообразимая! А как только цветы коробочки формируют, афганцы все дела бросают, выходят сок собирать. Но нам ещё в Союзе говорили: со своим уставом в чужой монастырь соваться нельзя. Политруки рассказывали о обычаях и нравах страны, объясняли, как себя вести, что делать ни в коем случае нельзя, что афганцы могут счесть неуважением, что – грехом…
Опыт восьмилетней войны дорогого стоит. Например, быт наших солдат за эти годы был налажен неплохо: хорошее питание, удобное обмундирование, на базе полка была баня и даже бассейн, а на заставах жили не в палатках или блиндажах, а в каменных казармах. А вот информация о делах на Родине до бойцов доходили плохо. Иногда только на заставах удавалось поймать на рацию БМП волну узбекских таксистов.
С начала 1988 года пошлди слухи о предстоящем выводе из Афганистана. Часть стала готовится, передавать охраняемые объекты солдатам правительственной армии. И вот ранним утром 29 мая прозвучала команда «По машинам!» Солдаты не знали тогда, что для обеспечения их безопасности душманам подбросили дезинформацию о пути их движения: в результате «воины ислама», поджидавшие полк совсем на другой дороге, обстреляли колонну только один раз, подбили одну машину. Зато за шесть дней, что мотострелки колесили по дорогам Афганистана, им, наконец, удалось потратить инвалютные чеки, которыми им выплачивали денежное содержание: на позициях и заставахлавок с базарами не было.
Дослуживал срочную Андрей Дерябин на Сахалине. Здесь он впервые услышал о перестройке, правда в армии реформы были не так заметны. И только вернувшись в Заводоуковск он понял, что уходил в армию он из одной страны, а возвращался совсем в другую: демократизация, гласность, радикальные экономические реформы… Но несмотря на все пертурбации, произошедшие с обществом, жизнь нашего героя всё равно удалась, потому что все главные решения он принимал с поправкой на тот давний совет, который дали ему отцы-командиры в ашхабадской учебке.
"Заводоуковские вести" № 11 от 12.02.2019
