Мингалёва Г. А.,
член Заводоуковского
родословного общества «Истоки»
Уже несколько лет меня мучает сожаление о том, что при жизни моих родителей я мало расспрашивала их о прошлом, сохранились лишь некоторые фото и документы. В те годы в сельской местности было мало развлечений: кино - один раз в неделю, изредка приезжал кукольный театр. Но выписывались газеты, журналы, огромную роль в нашем развитии играла библиотека, где мы брали книги, расширяющие наш лексикон, кругозор. Благодаря родителям, мы знали и любили природу, они обращали наше внимание не только на пользу леса, его даров, но и на красоту окружающего мира.
Мне хотелось бы подробно рассказать о приключениях на покосе, песнях мамы в лодке, о папиных шутках. Но это в другой раз. Сегодня мой рассказ о том, как они пытались взять от жизни больше хорошего и дать это нам - детям.
Мои родители: отец - Анатолий Фёдорович Мингалёв, 1926 года рождения (он прибавил себе 2 года, чтобы взяли на работу), уроженец дер. Зырянка Упоровского района Тюменской области; мать - Лидия Евдокимовна Худорожко, 1925 года рождения, уроженка дер. Черноостровка Любинского района Омской области. Они рассказывали, что повстречались в дер. Шестаково на строительстве Лебедёвской железнодорожной ветки. Мать с 1943 года работала на торфопредприятии Омской железной дороги - резала торф, отец был бригадиром. Они зарегистрировали брак (свидетельство 1-КН № 309978 от 16.02. 1947.), жили на ст. Называевская до 1955 года.
Далее их жизнь будет связана с деревообрабатывающей промышленностью. В 1955 году родители решили переехать в пос. Уфимка Верхне-Уфалейсого р-на. Отец устроился токарем в леспромхоз «Челяблес». В семейном архиве хранится Почётная грамота, выданная ему 2.02.1957. за выполнение задания по токарным работам на 150 % в 4 кв.1956 года.
Смутно помню, что раньше жили в длинном сером бараке. А новый дом был светлый и просторный. Благо, из мебели были только кровати, столы, табуретки, кухонный шкафчик, скамейки, чемоданы. Уют в доме создавался, благодаря покрывалам и скатертям, связанным мамой. И отчётливо помню широкие, солнечно-сосновые половицы некрашеного пола. Посреди дома стояла русская печь - моё любимое место для игр и рисования. Во дворе - навес, погреб, построена стайка с сеновалом.
И всё, кажется, было хорошо: дом на берегу горной речушки, просторная усадьба вокруг него, хозяйство, ульи с пчёлами в дальнем углу огорода, работа. С правой стороны стоял сосновый бор, мы играли среди высоких сосен, собирали грибы и пасли гусят. Купались в речке, ловили на вилку какую-то рыбу, отвернув валун на дне.
Но в 1957 году случился Кыштымский взрыв ядерных отходов в засекреченном городе Озёрске на комбинате-817 ПО «Маяк». Авария относится к шестому уровню из семи возможных по силе последствий, уступая только Чернобылю и Фукусиме. Радиация распространилась на 1 000 кв. км., охватив части Челябинской, Свердловской и Тюменской обл. Дошла она и до нашей Уфимки. В феврале 1959 года мама родила больную дочку Любу. И сама она стала очень болеть, часто лежала, туго перетянув голову платком. Стали говорить такое слово: «Не климат». Как всё это переносил отец, мы не знаем. Только на фотографиях тех лет он выглядит очень усталым, не по возрасту.
Вновь решились на переезд в 1959 году. Новое место жительства отец нашёл в Надцынском лесопункте Тобольского леспромхоза Тюменской обл., где он устроился на работу токарем. Предприятие было серьезное, имело контору в хорошем здании, столовые, большой гараж с котельными и мастерскими, столярный цех в пос. Надцы, шпалозавод и хвойно-витаминный цех в д. Пенья. Ещё в д. Пенья был сплавной участок, имелась контора напротив школы, ФАП., два магазина. Это только то, что я запомнила и поняла детским умом. Почти всё взрослое население двух населённых пунктов работало на этом предприятии.
Мы приехали в Тюмень и пока ждали багаж, жили в гостинице. Маме стало значительно лучше. Папа потом всем рассказывал: «Вот что значит, климат подходит: за неделю ожила». Затем плыли на теплоходе, в трюме, вниз по Иртышу. Ночью нас высадили из шлюпок с багажом на берег, ориентируясь на фонарь бакенщика. Жить решили в д. Пенья. Квартира там была небольшая, сухая, но не совсем устраивала семью: места для огорода, ведения хозяйства было мало. А главное, в соседях было 7 девчонок, дерзких и драчливых. Они стали обижать сестёр. Все эти обстоятельства подвигли родителей к постройке дома. Подходящее место нашлось за лежнёвкой. Лежнёвка - это дорога, сделанная для машин-лесовозов таким образом: насыпь из земли, и на ней уложены стёсанные с двух сторон бревна в две колеи под колёса машин. Ширина колеи - на 3-4 бревна, скрепленных железными скобами. Она эксплуатировалась очень активно круглый год. На шпалозавод постоянно везли лесовозами лес хлыстами, на хвойно-витаминный цех - хвою, для переработки её в муку для скота. По этой же дороге возили школьников, начиная с 5 класса в пос. Надцы и обратно.
Отец взял беспроцентную ссуду на строительство, ежемесячно высчитывали из зарплаты 9 руб. (зарплата была 100 руб.). Новый дом был просторный: 7 м на 8 м или 8 м на 8 м. Крыша - четырехскатная, с учётом будущих рубленых сеней. А стайку построили ещё раньше, т. е. скот был в стайке ещё с весны. Позднее построили баню и соединили с другими строениями навесом. Места вокруг было много. Родители, имея опыт постройки двух домов, всё очень хорошо продумали: огород с трёх сторон, проезд для подвоза сена к самой стайке. На строительстве работали много сами, при необходимости нанимали мастеров. Мама утром ежедневно уходила управляться со скотом и делать ещё какую-то работу, а я была с Любашкой. Это пока я не ходила в школу.
Мы переехали в новый дом поздней осенью 1962 года. Я уже училась во втором классе. Дом был не оштукатурен, перегородок не было, электричество не подведено. Жили с керосиновой лампой, фонарём. Через год, поздно осенью, наш дом соединили с деревней: по дому протянули провода, надевая их на беленькие бочонки, прибитые к стенам и потолку. И в доме по утрам и вечерам стало удивительно светло.
Посреди дома стояла русская печь, отдельная гордость родителей. Она стояла на толстых брёвнах, сложенных клеткой в подполе. Сделана крепко, надёжно. И красиво! Мама оштукатурила её, тщательно выравнивая да выглаживая. Несколько раз белила известью, кипячённой с солью. И печь поблескивала, искрила на солнце. В подпол вела лесенка, срубленная из плах.
Картошки садили много, как-то справлялись. Родители были худые, изработанные. Такие ещё молодые (35-37лет), целеустремлённые, трудолюбивые, не особо разговорчивые и веселые. Думаю, сил на разговоры не было, да и понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда.
Вскоре за деревней начали стоить хвойно-витаминный цех. В то же время вдоль лежнёвки начали строительство улицы для вербованных рабочих. К весне было построено 4-5 просторных двухквартирных домов.
Отцу предложили возглавить хвойно-витаминный цех цех. Он был первым его начальником. И мама была принята в этот цех рабочей ( в 1962 году).
По тем временам это было очень современное предприятие: все операции производились нажатием кнопки. По крайней мере, мама мне показывала, как движется транспортёр с хвоей, доставляя её в дробилку, затем мука засыпалась в бумажные мешки, вроде бы, их завязывали. Машины с хвоей заезжали на эстакаду и высыпали её, а как она на транспортёр попадала, не видела. Скорее всего, подталкивали трактором. Отец, видимо, занимался усовершенствованием производства: имеется «Удостоверение на рационализаторское предложение №1-63 а» - реконструкция линии пневмотранспортёра в цехе, выданное отцу 1 апреля 1963 года.
В 1964 году отца отправили в Заводоуковск на полугодичные курсы шоферов. Здесь на ул. Донбасская 5 жила родная сестра его матери Федосья Ивановна Глазунова. Она помогла ему встретиться с двоюродным братом Андреем Михайловичем Ухаловым (с. Лыбаево), двоюродной сестрой Ульяной Сергеевной Володевой (Ухаловой до замужества, проживала в залинейной части). А со стороны его отца вблизи города проживали двоюродные сёстры Мингалёвы Тамара Михайловна (д. Комарово) и Валентина Михайловна (д. Сунгурово) и брат Николай Михайлович (пос. Боровое).
По окончании курсов он стал работать шофёром на лесовозе. А вскоре был приглашён на работу в школу преподавателем машиноведения и токарного дела. И, самое важное, был шофёром школьной машины, что было выгодно для семьи: мог привезти срезку или доехать до покоса. В это время деревенские мужчины попали на работу водителями на Север. Приезжали домой повидаться с семьями, удивляли всех привезёнными подарками и деньгами.
Отцу преподавательская деятельность была не по душе. Он хоть и имел пытливый ум и интерес к новому, но в школе он чувствовал себя не очень уверенно - без образования было тяжело. Без трудового стажа зарплату платили небольшую. Семья из семи человек много лет жила материально тяжело: старшая дочь была студенткой, средняя тоже вот-вот закончит школу, бабушка не имела пенсии. И родители ради материальных благ решились ещё на один переезд.
Отец уехал на 500 км севернее по Иртышу, устроился водителем на лесовоз в Цынгалинский лесоучасток. Жил на квартире у двух старушек-сестер, которые собирались весной продать домик и уехать. Всё сложилось, как нужно: отец выкупил у них домик, и весной, в мае месяце, мы переехали к нему. Мать тоже устроилась рабочей на пилораму лесоучастка. Через год семье выделили добротный, просторный дом, и усадьба была удачна во всех отношениях. Родители прожили в этом доме до 1980 года, до ухода отца на пенсию по северной льготе.
А после этого они совершили ещё один, последний переезд в с. Лыбаево Заводоуковского района, в округе которого проживали родственники отца.
Трудовой и жизненный путь моих родителей был не из лёгких. Но мы, их дочери, никогда не слышали нытья, сетований на власть. Они упорно трудились, старались содержать нас, создавать хорошие жилищные и жизненные условия. Воспитывали своим примером. И мы несём в своих сердцах благодарность, любовь и добрую память о них.
Краеведческая конференция "Наше наследие": материалы докладов и сообщений.- Ишим, 2021.- СС. 163 - 165.
