О.Н. Науменко,
д. и. н., профессор
кафедры конституционного
и муниципального права ТюмГУ
В рамках духовно-нравственного воспитания осуждённых и для приобщения к православию, в конце XIX века администрация западносибирских тюрем стремилась привлечь их к церковному строительству, украшению храмов и даже иконописи. Среди осуждённых было немало владеющих изысканными ремёслами, что давало возможность неповторимой росписи тюремных церквей; кроме того, появилась возможность для реализации способностей осуждённых-художников.
Прежде всего, мастера по дереву выполняли резные иконостасы, но наиболее уникальным явлением в мастерских была иконопись. Статус тюремного иконописца нужно было заслужить через раскаяние, покаяние, а также духовное и телесное очищение, которое проводилось путём длительных постов: согласно православным канонам, пост перед написанием иконы мог длиться до 40 дней. Кроме этого, кандидат в иконописцы должен был воздерживаться от нарушения тюремного режима и законодательства в целом.
Стимулом было также денежное вознаграждение. Так, в 1895 году, закончив строительство тюремного храма, администрация Барнаульского тюремного замка первоначально заказала икону местному художнику, но затем передала заказ арестантам, которые согласились выполнить работу вдвое дешевле – за 35 руб. [1, Л. 8]. В течение длительного времени «маленькое ателье для написания икон» (по официальному выражению) действовало и в Тобольской каторжной тюрьме [2, Л. 163]. Ризы и киоты для икон выполнялись также мастерами из осуждённых.
Иконы создавались по всем канонам, которые были отражены в так называемых иконописных подлинниках – образцах, регламентировавших все детали изображений, а также поведение иконописца. Они хранились в Тобольской духовной семинарии, и именно на них ориентировались мастера. Существовало две формы иконописных подлинников: толковые и лицевые (иллюстрированные). Лицевой подлинник представлял собой своеобразный альбом рисунков святых, в котором все изображения располагались в хронологическом порядке. Рисунки на каждом листе продолжали предыдущие изображения, образуя фриз, и воспроизводили до мельчайших подробностей изображения с образцовых икон. Каждый рисунок сопровождала подпись с именем святого и краткие колористические указания [3, с. 24]. Толковый подлинник включал перечень святых и церковных праздников. Сюжеты располагались либо в календарном порядке, либо по алфавиту. Тексты
подлинников сопровождались указаниями, как рисовать, а также нередко – практическими советами, теоретическими трактатами по живописи, вклейками с иконными прорисями (рисунками) [3, с. 24].
Иконописный подлинник не ограничивался только указаниями по технике иконописи, он охватывал поведение мастеров, строго регламентируя всю их жизнь. Указывалось, что каждый «добрый изограф» должен иметь духовного отца и как можно чаще с ним общаться. Иконописцу, если он не монах, рекомендовался брак «во избежание разврата». В этом отношении, да и в некоторых других, иконописец приравнивался к священнику. Подробно регламентировалось поведение иконописца, в частности «он должен быть трезв, честен, бескорыстен, богобоязнен, примерен во всей своей жизни» [4, с. 75].
Среди излюбленных икон, которые создавались в тюрьмах, было изображение Святой Анастасии, которая ещё в Древнем Риме тайно посещала осуждённых и ухаживала за ними: кормила, лечила, умывала. На иконах Святая Анастасия изображалась с крестом в правой руке; в левой руке она держит сосуд со святым елеем, которым она врачевала раны [5]. Участие заключённых в приобретении икон проявлялось и в посильной материальной помощи: нередко среди арестантов собирались пожертвования на церковные нужды, инициаторами чего были как они сами, так и тюремная администрация. Так, в 1895 году на приобретение икон Николая Чудотворца – тёзки вступавшего на престол Российского императора – заключёнными Томского тюремного замка было собрано 75 руб., Барнаульского – 58, Кузнецкого – 26, Бийского – 16, Мариинского – 8 [1, Л. 28]. Когда собранных средств на покупку иконы не хватало, администрация тюрем добавляла их из собственных сбережений. В частности почти половину стоимости иконы заплатил смотритель (начальник) Мариинской тюрьмы [1, Л. 24]. В Барнаульской тюремном замке, где деньги на икону Николая Чудотворца вообще не удалось собрать, её также на собственные средства приобрёл смотритель [1, Л. 32].
Несмотря на наличие в тюрьмах художников-иконописцев, часть икон выписывалась с Московской фабрики духовной утвари: для Томской центральной пересыльной тюрьмы фабрика выслала икону Николая Чудотворца, Божьей Матери и Всемилостивейшего Спаса, в честь которого была выстроена тюремная церковь [1, Л. 1]. После помещения икон в храм под ними были вывешены поимённые списки заключённых и администрации, которые внесли пожертвования.
В целом данная практика не могла не отразиться на духовном состоянии осужденных. Приобщение к Богу через иконопись и пожертвования для украшения храмов были шагом к переосмыслению содеянного и их исправлению.
Литература:
- Государственный архив Томской области. – Ф.3. Оп.26. Д.1237.
- Государственный архив Российской Федерации. – Ф.122. Оп.1. Д.6024.
- Маркелов Г.В. Соловецкие святые по иконописным подлинникам // Тезисы докладов науч. - практ. конф. «Книжное наследие Соловецкого монастыря XV-XVII вв. – Соловки, 2005.
- Тарабукин Н.М. Смысл иконы. – М.: Изд-во Православного Братства Святителя Филарета Московского, 2001.
- Покровительница заключённых [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://gazeta.aif.ru/_/online/orel/863-864/02_04
