П.В. Крапошин,
научный сотрудник
ГИЛМЗ А.С. Пушкина
«Большие Вязёмы»,
обозреватель газеты
«Воздушный транспорт»,
г. Москва

После бунта, происшедшего 14 декабря на Сенатской площади, суду были преданы многие офицеры, принадлежащие к различным тайным обществам. Эта принадлежность была самым весомым основанием для репрессий. Тот, кто принадлежал к тайному обществу и, тем более, имел представление о планах заговорщиков, подвергался преследованию независимо от того, принимал ли он участие в событиях собственно на Сенатской площади.

В числе декабристов, не находившихся 14 декабря на Сенатской площади, но осуждённых за принадлежность к тайным обществам, был и граф Захар Григорьевич Чернышёв. Он родился в 1797 году (по ряду источников в 1796-м), и, по иронии судьбы, день его рождения был именно 14 декабря. В 1811 году он получил чин колонновожатого в свите Его Императорского Величества по квартирмейстерской части. Позже, 7 декабря 1815 года, Захар Чернышёв был определён в Кавалергардский полк в чине эстандарт-юнкера со старшинством. В 1818 году он произведён в корнеты, в 1821 году — в поручики, в октябре 1821 года - в штаб-ротмистры, и в декабре 1824 года — в ротмистры, т. е. из унтер-офицеров перешёл в разряд штаб-офицеров.

В журнале «Русский архив» (1903, № 2) описывается эпизод, когда ещё будучи юнкером Кавалергардского полка, граф Захар Чернышёв вызвал на дуэль своего однополчанина. Вместе с ним под арест сел его гувернёр, француз Joyeux (для домашнего воспитания того времени было характерно то, что гувернёр был приставлен к воспитаннику даже при поступлении его на службу). Эту историю в письме от 7 января 1820 года своему брату описал К. Я. Булгаков. «Молодой Чернышёв вместе с товарищем анонимным письмом потребовал от одного офицера полка его выхода в отставку, потому что офицеры не хотят продолжать службу с ним; писавшие затем сами открылись, после чего ещё последовал вызов на поединок, за который Чернышёв и был арестован».

Известно, что на родной сестре Чернышёва, графине Александре Григорьевне, 22 февраля 1823 года женился Никита Михайлович Муравьёв, один из основателей и руководителей тайного общества. Поэтому неудивительно, что Чернышёв также вступил в него. Членами общества были многие кавалергарды. Активного участия в его делах Чернышёв не принимал. В донесении Следственной комиссии по этому поводу никаких указаний нет. Император Николай Павлович, получив донесение начальника Главного штаба барона Дибича, 12 декабря послал ему ответ, в котором говорится о решении послать фельдъегерей для ареста Никиты Муравьёва и графа Захара Чернышёва. В записках графа М. Д. Бутурлина отмечено, что арест их обоих произведён одновременно около 18-20 декабря в имении Чернышёвых, которое находилось в селе Тагино Орловского уезда. Мать Чернышёва пережила удар, после которого спустя два с половиной года умерла.

В одном из писем императора Николая Павловича барону Дибичу говорится следующее: «Я тогда же сообщил об этом генералу Милорадовичу, который хотел видеться с графом Аракчеевым, но как граф принял за правило никого у себя и нигде не видеть, даже и по службе, то и не принял к себе Милорадовича, хотя он и велел сказать, что от меня поклон к графу. Это было вчера.

Получив Ваши бумаги, я тотчас уведомил о том графа Милорадовича и условился с ним и Голицыным обратить непременно бдительное внимание на некоторых лиц, здесь находящихся. Выслать на встречу Булгари и Чернышёву фельдъегерей для взятия их под арест за городом и сюда доставить в крепость. Генерала Милорадовича адъютант граф Мантейфель поедет сегодня же в Житомир, в село Балабановку Липовецкого повета для доставления сюда капитана Майбороды. Как штабс-капитан Муравьёв уже уехал в Орёл в отпуск на 4 месяца, то для арестования его на дороге, где встретится, посылается фельдъегерь к князю Голицыну в Москву». Содержание этого письма является доказательством того, что аресты готовились ещё до событий на Сенатской площади и были бы произведены независимо от того, состоялись бы волнения или нет. Упомянутый в письме князь Голицын, вероятно, это московский генерал-губернатор Дмитрий Владимирович Голицын, один из сыновей княгини Натальи Петровны (урождённой графини Чернышёвой).

Когда граф Захар Чернышёв был привезён в Петербург, вместе с другими задержанными декабристами подвергся первоначальному допросу в Зимнем дворце. Он имел возможность написать письмо отцу, в котором на 11 страницах он говорил о милости царя но, вместе с тем, извещал о предстоящей отправке в крепость. Одновременно с этим письмом отец Чернышёва получил милостивый рескрипт от императрицы Марии Фёдоровны. Верховный Уголовный суд признал Чернышёва виновным в том, что он «знал об умысле на цареубийство и принадлежал к Тайному обществу с знанием целей оного». Чернышёв был отнесён к 7-му разряду осуждённых и приговорён к четырёхлетней каторге. Но, по Высочайшей конфирмации приговора, указом 10 июля 1826 года срок каторги был сокращён до двух лет, а уже 22 августа того же года, по случаю коронации, наказание было ещё больше смягчено и сокращено до года каторги. Уже 22 августа того же года по случаю коронации императора Николая I последовало новое смягчение наказания — до одного года каторги.

Возможно, в этом сыграла роль княгиня Наталья Петровна Голицына, дочь графа Петра Григорьевича Чернышёва. Она была единомышленницей декабристов и поддерживала их идеи, а реакцию на события императора Николая Павловича резко осуждала. Показателем её отношения к царю было то, что, когда он наносил ей визиты, она при его появлении не вставала. Наталья Петровна принимала всех визитёров сидя, но императоры составляли исключение. Николай I был единственным, для кого оно не делалось. Зная о неприязни к себе со стороны княгини, которая фактически играла главенствующую роль в высшем свете в Москве и в Санкт-Петербурге, император сам избегал визитов и давал соответствующие поручения своему сыну — государеву наследнику, великому князю Александру Николаевичу, будущему императору Александру II. Амнистия декабристов состоялась уже при нём, в 1856 году — это был один из первых шагов новокоронованного императора.

Протоколы допросов декабристов были опубликованы в печати. Захару Чернышёву были заданы вопросы, когда он был принят в тайное общество, кем именно, и что об обществе ему было известно. Чернышёв ответил, что был принят в 1825 году корнетом Кавалергардского полка Александром Муравьёвым. Точная дата принятия не была названа. Говоря о настроениях общества, он ответил, что у него было намерение добиться принятия Конституции. Такой ответ на следствии давали многие декабристы. На вопрос, в чём  состояла Конституция и каково полное содержание, Чернышёв ответ не дал, но назвал ряд участников её составления. К ним относятся князь Вяземский, Арцыбашев, Свистунов и Горожанский. Отвечая на вопрос о том, кто ещё был принят в общество, Чернышёв назвал в числе прочих и князя Сергея Трубецкого. Рассматриваемый допрос проводился ещё в 1825 году, т. е. вскоре после ареста.

В ходе допроса, который проводился 7 января 1826 года, содержание первого вопроса было почти аналогичным, но следователь уже уточнил название общества — Северное. Отвечая на этот вопрос, Чернышёв уточнил дату, указав, что принятие в общество состоялось в начале весны 1825 года, но не назвал числа и месяца. Кроме того, Чернышёв сказал, что при вступлении в общество не знал, что оно называется Северным. На этом же допросе он передал содержание разговора с корнетом Муравьёвым. Принимая Чернышёва в общество, он задал вопрос: «Хочешь ли ты быть нашим?» На вопрос: «Что значит вашим?» Муравьёв ответил, что общество состоит из благомыслящих людей, которые добиваются введения в России Конституции, текст которой уже написан. Принимая Чернышёва в общество, Муравьёв добавил: «Со временем больше узнаешь». В ходе допроса Чернышёв также добавил: «Но незнание или нехотение корнета Муравьёва отвечать решительным образом на мои вопросы и сполна удовлетворять моё любопытство насчёт всего, касающегося до тайного общества, заставили меня думать, что он меня принял членом не самопроизвольно, а по побуждению какого-либо другого члена того же тайного общества».

На этом допросе, как и на предыдущем, Чернышёву был задан вопрос о том, кого из других членов общества он знает. Он назвал те же имена, что и в ходе предыдущего допроса, но, кроме того, добавил также имена князя Васильчикова и Анненкова. Последний, как и граф Чернышёв, был осуждён и сослан в Сибирь, невзирая на то, что не был 14 декабря на Сенатской площади. И срок каторги у него был больший. Кроме того, в ходе этого допроса были названы капитан Гвардейского Генерального штаба Муравьёв, прапорщик Нежинского конноегерского полка Вадковский, а также прапорщик Московского пехотного полка Толстой. По словам Захара Чернышёва, со всеми, кто был назван, он был знаком лично. Кроме того, были названы те, о ком он знал понаслышке — генерал-майор Михаил Орлов, армейский полковник Павел Пестель, а также князь Барятинский, служивший адъютантом при генерале от кавалерии графе Витгенштейне. Генерал Пётр Христианович Витгенштейн в 1812 году предотвратил поход Наполеона на Санкт-Петербург, одержав победу над его войсками при деревне Клястицы Псковской губернии.

В ходе этого допроса также был задан вопрос о целях деятельности общества. Содержание ответа было таким же — чтобы ввести в государстве Конституцию. В ходе разговора со следователем Захар Чернышёв передал содержание своего разговора с прапорщиком Вадковским. «...Во время пребывания моего в домовом отпуску осенью минувшего 1825 года виделся я с Нежинского конноегерского полка прапорщиком Вадковским, который мне открыл, что со временем, когда тайное общество усилится и распространится, то располагалось действовать силою оружия и войск, прибавляя к тому же, что и военные поселяне будут находиться со стороны тайного общества. Но до сих пор имело ли общество какие-нибудь связи с начальствующими над ними и через кого, мне неизвестно. От него же, Вадковского, я узнал, что в то время, как общество решилось бы совершить предпринятое им, а в случае несогласия на требования его царствующего государя намерение общества было употребить противу его силу, даже и уничтожение царской его особы и царствующей фамилии.

На чём основана была надежда общества в исполнении плана своего, мне неизвестно. Но, по словам Вадковского, я полагаю, что общество имело в виду людей, имеющих некоторый вес в делах государственных, для приведения в порядок и исполнения всего, обществом предпринятым. Он мне назвал Сперанского, приговаривая к тому же: «И прочие». Я полагаю, что он мне назвал Сперанского примерно, и не знаю, какую он имел причину упоминать о нём и кто суть прочие. По словам же его и прапорщика Толстого, я мог догадаться, что, хотя, может быть, генерал от кавалерии граф Витгенштейн и не принадлежал к обществу тайному, но не безызвестен был о существовании оного. Подробных изъяснений я не успел от него, Вадковского, получить, пробыв с ним короткое время».

Наиболее вероятно, что именно эти слова графа Захара Чернышёва стали основанием для его осуждения. Достаточно было того, что цареубийство как один из вариантов развития событий подразумевалось, хотя и была сделана оговорка о том, что на него заговорщики пойдут лишь в случае категорического отказа императора от введения конституции. Те же имена членов общества были названы в ходе допроса, который проводил генерал-адъютант Александр Христофорович Бенкендорф. Последний участвовал в совещании, которое проводилось вечером 17 декабря 1825 года. В нём также приняли участие военный министр Татищев, Его Императорское Высочество Великий князь Михаил Павлович, действительный тайный советник князь Голицын, генерал-адъютант Голенищев-Кутузов и граф Левашов. На этом совещании был заслушан именной Высочайший указ, данный на имя военного министра в этот же день, об учреждении Тайного комитета для изыскания соучастников возникшего злоумышленного общества к нарушению государственного спокойствия. Как следует из вышесказанного, граф Захар Чернышёв был арестован вскоре после учреждения этого комитета. На этом же совещании был заслушан доклад барона Дибича от 4-го декабря «о существовании и распространении в войске зловредного общества и принятых первоначальных мерах к открытию их замыслов». Таким образом, угроза уголовного преследования нависла над Чернышёвым, как и над многими другими членами тайного общества, нависла независимо от того, произошли бы волнения на Сенатской площади 14 декабря или нет.

В судебном заседании приняли участие 27 членов. Единого мнения о том, какое наказание присудить Захару Чернышёву, не было. Один из членов суда предлагал сослать его в Сибирь на вечное поселение, два члена предлагали даже расстрел. Такое наказание существовало и полагалось за воинские преступления, каковыми и расценены действия декабристов. Николай I изначально намеревался тех пятерых декабристов, которые были повешены, расстрелять. Расстрел был заменён повешением по совету графа Бенкендорфа. Большинством голосов было решено осудить Чернышёва по 7-му разряду. Один из участников заседания от суждения воздержался.

В Сибирь Чернышёв был отправлен в начале 1827 года. Его отец приезжал в Петербург, чтобы проститься с ним. С весны 1827 до весны 1828 года он находился вместе с другими декабристами в Читинском остроге, затем был переведён на поселение в Якутск. О его пребывании в Якутске упоминает в своих письмах к братьям А. А. Бестужев-Марлинский, у которого З. Чернышёв поселился. Ссыльный рассказывал Бестужеву о жизни братьев Николая и Михаила в Читинском остроге, куда они были доставлены в декабре 1827 года.

В начале февраля 1829 года Захар Чернышёв был отправлен на Кавказ. О его пребывании там упоминает в своих записках Гангеблов, который пишет, что в строительстве крепости Новые Закаталы (Азербайджан) принимал участие служивший в егерском полку Захар Чернышёв, который брал на себя все тяготы солдатской жизни. В конце 1830 года при перестрелке с горцами он был ранен.

 В письме А. Я. Булгакова от 15 января 1831 года говорится, что граф Григорий Иванович Чернышёв, скончавшийся 2 января 1831 года, получил письмо от сына, будучи до этого момента уверенным, что сын этот уже мёртв. Не позднее 1834 года Захар Чернышёв был произведён в офицеры. Об этом говорит факт, что он находился в Центральной России, где обвенчался с Екатериной Алексеевной Тепловой. Декабристам, служившим на Кавказе, не давали отпусков в Центральную Россию до производства в офицеры. Факт производства Захара Чернышёва в офицеры, чему безусловно способствовала проявленная им храбрость в ходе боевых действий против турок, является по-своему примечательным. Позже на Кавказ был отправлен служить М. Ю. Лермонтов, проявивший храбрость во время столкновений с отрядами горцев. Но он повышения в чин не получил. Его командир подготовил представление, но оно было отклонено Николаем I, ненавидевшим Лермонтова. Ненависть он питал и по отношению к декабристам, но тем не менее ряд из них, включая и Захара Чернышёва, вновь стали офицерами.

После свадьбы Захар Чернышёв отбыл к месту службы в Моздок. Об этом пишет в своих записках Николай Николаевич Муравьёв-Карский, женившийся спустя несколько дней после свадьбы Захара Чернышёва на его сестре графине Наталье Григорьевне.

Летом 1835 года Чернышёв состоял в чине подпоручика. В рапорте от 21 сентября 1835 года кавказский военный полицмейстер свидетельствовал, что подпоручик Чернышёв жил летом этого же года с женой и тёщей в Кисловодске и вёл себя скромно и осторожно, избегая отношений с другими декабристами. Выйдя в отставку, он поселился в имении своей сестры Софьи Григорьевны Чернышёвой-Кругликовой Ярополец. В 1837 году ему было разрешено поступать в гражданскую службу в Туле, Орле или в Рязани. В 1841 году он поступил на службу в Орловское дворянское депутатское собрание с переименованием в губернского секретаря. В конце этого же года он поступил на службу в канцелярию Московского гражданского губернатора. На основании доклада от 11 июня 1856 года он с женой получил разрешение выезжать за границу. По манифесту об амнистии, изданному императором Александром II 26 августа 1856 года, Захар Чернышёв был восстановлен в прежних правах, кроме того, ему был возвращён графский титул.

 Граф Захар Чернышёв скончался в Риме в 1862 году. Он был похоронен вместе с женой на русском кладбище в Тестаччо.

Литература:

1. Русский архив, 1901, № 1.
2. Русский архив, 1903, № 2.
3. Русский архив 1896, № 2.
4. Русский архив, 1902, № 3.
5. Русский архив, 1897, № 2.
6. Русский архив, 1901, № 2.
7. Русский архив, 1901, № 3.
8. Русский архив, 1866, №6.
9. Русская старина, 1897, т.89.
10. Русский вестник, 1870, май.
11. Восстание декабристов: материалы. т.8. Л., 1925.
12. Восстание декабристов. т. 15. М.: Наука, 1979.
13. Восстание декабристов. т.16. М.: Наука, 1986.