Г. В. Медведева,
краевед,
г. Заводоуковск
Не кричи так жалобно, кукушка,
Над водой, над стужею дорог!
Матери России целой – деревушка,
Может быть, вот этот уголок.
Н. Рубцов, 1966.
Создание родословной превратилось для меня в интереснейший исторический экскурс в прошлое нашего края. Поиск предков привёл к истокам возникновения одного из населённых пунктов Заводоуковского района – деревни Ольховка, официально ликвидированной в 2008 году, а фактически прекратившей своё существование ещё в 70-х годах прошлого века. Основателями Ольховки были курские крестьяне, прибывшие в Сибирь на волне народной миграции в конце ХIХ в. Одно из первых упоминаний о них нашлось в материалах межевого делопроизводства.1
Из документов следует, что группа крестьян из Курской губернии, получив разрешение переселиться в Томскую губернию, отправилась в дальний путь, однако вынуждена была остановиться в Тобольской губернии. В письме от 3 июня 1889 года чиновник Управления государственными имуществами в Западной Сибири ходатайствует перед начальником отряда по устройству переселенческих участков в Западной Сибири о выделении переселенцам земли в Ялуторовском уезде, указывая причину: «ввиду фактической невозможности дальнейшего следования их в предназначенные им для водворения места Нижне-Каинской волости Каинского округа Томской губернии, по неимению средств». Новосёлам выделили наделы на оброчном участке при речке Ольховка между с. Новозаимское и д. Кошкиной (ныне д. Сединкина) Новозаимской волости. По отводному акту от 28 сентября 1890 года в постоянное пользование им было предоставлено 960 десятин земли на казённых участках: Ольховский, Луговской; на выморочных: Мокрый, Марьев, Дорофеевский и часть Белослудцевского под №№ 21, 20, 10 и 19.2 Для сбережения лесов в отведённых участках переселенцам безвозмездно отпустили на «домообзаводство» лесной материал из Пятковской казенной лесной дачи. Видимо, это были строевой лес для постройки небольших пятистенных домов и жерди – на другие строительные нужды. Заготовка брёвен и возведение сруба, думается, осуществлялась посредством мирской или соседской помощи.
Основываясь на данных документах, 1890 год следует считать годом образования д. Ольховка. Первых жителей деревни было около 100 человек. В 1896 году переселенцам было разрешено образовать самостоятельное сельское общество для самоуправления под названием Ольховское с присоединением его в состав Новозаимской волости3.
Деревня сформировалась около пруда и состояла из одной улицы, плотина отделяла так называемую Одину от основной части деревни. За протекающей вдоль улицы речушкой располагалась ещё одна, заречная, улица с несколькими домами. К 1903 году в д. Ольховке было 27 дворов, в которых проживало 189 человек.4, а в 1912 – 33 двора и 227 жителей.5 В советское время, по словам ещё живых старожилов, в деревне имелось 53 домовладения.
Фамилия Федотовы была самой распространённой. Другие преобладающие фамилии - Семиченко, Клевцовы, Фроловы, Миськовы, Макаровы, а также Назаровы, Горбачёвы, Захаровы, Халины. От фамилии или отчества происходили прозвища ольховцев: моего деда Дмитрия Кирилловича Морозова в деревне звали Дедом Морозом, бабушку - Морозихой, а прабабушку Марию Акентьевну - Акишихой. Нередко землякам давались и прозвища, так моего деда прозвали Каляным, что на курском диалекте означало - «калёный, упрямый»; бабушка, соответственно, звалась Калянихой.
Куряне привезли в Сибирь и свой говор, их ещё живые 80-летние внуки используют в речи устойчивые диалектные языковые черты южнорусского наречия: например, фрикативный звук (g) - «ноГи», «моГу»; вместо звука «ч» произносят «щ» - «внуЩка», «доЩка»; заменяют звук «в» на «у» - «Укусный», звук «ф» - на звуки «хв»: «сараХВан», «ХВорсистый»: вместо предлога «из» употребляют предлог «с»: «Приехал С города», вместо предлога «в» - предлог «у»: «Поехал У город» и др.
Мой прапрадед по линии матери отца, Клевцов Анфиноген Максимов (прим. 1834 года рождения), уроженец Льговского уезда Курской губернии, прибыл в Сибирь в возрасте 55 лет вместе с женой Дарьей Григорьевной, которая была моложе его на 23 года, и тремя детьми: 16-летним и 14-летним сыновьями Федосеем (моим будущим прадедом) и Иваном и дочерью Федосьей 8 лет. В Ольховке у них родилось ещё два сына – Тит и Капитон, а через 4 года – дочь Ольга. Взрослея, дети стали самостоятельно хозяйствовать, несли государственные повинности. По материалам переписи населения 1897 года, на момент учёта старшие сыновья Клевцовых отсутствовали: Федосей находился на приисках в Восточной Сибири, а Иван служил в армии.6
Другой мой прапрадед, 36-летний Федотов Акентий Захаров (прим. 1853 года рождения), урождённый в с. Троицком Нижне-Реутской волости Фатежского уезда той же Курской губернии, с 34-летней женой Марфой Фёдоровной привезли в Тобольскую губернию двоих взрослых детей - 19-летнюю дочь Марью (мою будущую прабабушку), 18-летнего сына Сергея, а также сына Василия 11 лет. На новом месте жительства у них родились сын Осип и дочь Анастасия.7
Со временем многие семьи переселенцев породнились. Федосей Анфиногенович Клевцов (прим. 1873 года рождения), вернувшись с приисков Восточной Сибири, женился на Марье Акентьевне Федотовой (прим. 1878 года рождения). В их браке в 1900 году и родилась моя бабушка по линии отца – Анна Федосьевна Клевцова, которая в своё время вышла замуж за Фёдора Степановича Федотова, также родившегося в д. Ольховке.
Земледелие и животноводство являлись основными источниками доходов крестьянского двора. Местные плодородные земли давали обильную жатву, близлежащие луга служили сытными пастбищами для скота. Окрепшие хозяйства переселенцев возделывали на полях все известные тогда культуры: пшеницу, озимую и яровую рожь (ярицу), ячмень, овёс, гречиху, горох; из технических – коноплю и лён. В огородах выращивали картофель, капусту, морковь, свёклу, репу, редьку, лук, чеснок, бобы. Кормились и тем, что давало пчеловодство, охота, рыболовство, сбор ягод и грибов.
В качестве важного подспорья в экономике крестьянской семьи выступали кустарно-ремесленные промыслы: кожевенный, пимокатный, сапожный, овчинно-шубный, кузнечный, ткацкий, гончарный, бондарный, обозный и другие.
Мой дед по линии матери, сын орловского крестьянина, Дмитрий Кириллович Морозов (1889-1965), проживший в Ольховке 30 лет, вплоть до своей смерти был мастером-универсалом: мял кожи и шил тулупы, сапоги, конскую сбрую; гнул дуги и полозья к саням; вырезал из дерева миски и ложки; плёл из ивовых прутьев корзины и короба; из местной глины изготавливал посуду.
Крестьянский быт того времени, практически не изменившийся и в 50-е годы ХХ века, порой оживает в моих воспоминаниях. Родители мамы жили в избе, почти половину которой занимала печь. В правом углу – украшенная вышитым полотенцем божница. Из мебели – самодельные деревянные лавки, стол и кровать. На потолочной балке - крюк, на котором когда-то висела моя люлька (зыбка). В зимнюю стужу в избе держали новорождённого телёнка или ягнёнка, под лавкой в куте жили куры.
Моя бабушка утром вставала рано, часов в пять. Помолившись на образа (непременно на коленях), она шла в пригон доить корову, потом отправляла её в стадо, проходившее мимо двора на пастбище. Потом, стараясь не греметь кухонной утварью, она зажигала лучину и разводила огонь в печи. Раз в неделю выпекался ржаной («аржаной»), реже – пшеничный хлеб. Пищу готовила только утром, весь день варево стояло в тёплой печи, не остывая и приобретая необыкновенный вкус и аромат. В будние дни ели простую и однообразную пищу: картошку с солониной, постные щи, каши, яйца, молоко, в разрешённые церковью дни – рыбу. Порядки в патриархальной семье были строгими: трапеза была общей с обязательной молитвой бабушки в начале и после принятия пищи, вперёд хозяина никто не мог начинать, иначе получал ложкой по лбу.
По праздникам бабушка отваривала мясо, готовила студень, пекла блины или пироги. Из своего детства я помню незабываемые деревенские угощения: морковные парёнки, кулагу из ржаной муки и лесных ягод, рождественские сырчики из замороженного творога.
Престольным праздником в Ольховке был Митрев день (Дмитриев день, 8 ноября), посвящённый великомученнику Дмитрию Салунскому. К этому времени заканчивались полевые работы, и крестьяне справляли свадьбы, молодёжь встречалась, чтобы «найти свою половинку». Подготовка начиналась загодя: мыли избы, добела скоблили полы, белили печи, наряжали горницу, обновляли одежду, забивали свиней, варили пиво, брагу, готовили угощения. На праздник съезжались родственники из других сёл и деревень и 5-6 дней гостили у хлебосольных хозяев. Со временем утративший своё первоначальное христианское значение этот храмовый праздник превратился в народное гуляние с обильным застольем, хождением весёлых компаний из дома в дом.
В детстве я ещё захватила некоторые обычаи своих прадедов, отголоски языческой веры или устои народной жизни. Помню, однажды весной вместе с бабушкой я выходила во двор и, подняв кверху руки с испеченными из теста жаворонками (куличками), закликала весну. А в один из зимних вечеров, простуженную и измученную кашлем, меня затолкали внутрь протопившейся печи на выметенный и выстланный соломой под, откуда через какое-то время, орущую и основательно пропотевшую, благополучно извлекли и укутали в овчинный тулуп.
Шли годы, десятилетия, крутилось колесо истории … Ольховка – капелька России, жила жизнью всей страны. После революции на смену сельским сходам и старостам сюда пришли Советы. Деревня стала относиться к Сединкинскому сельскому Совету.
Крестьяне, за редким исключением, не были активными сторонниками нового режима, поэтому вспыхнувшая в стране Гражданская война развела их по разные стороны баррикад волею случая. Вступающие в деревню войска забирали у населения продукты питания, лошадей, пополняли свои поредевшие в боях подразделения свежими силами. По рассказам Валерия Александровича Макарова, уроженца Ольховкаи, бывшего главы Новозаимской администрации, в семье его прадеда одного из сыновей – Ивана взяли в свои ряды белые, а другого сына – Афанасия – красные. Иван с частями разбитых белогвардейцев отступал и позднее попал в Турцию, потом переехал во Францию, женился на богатой француженке, жил там до старости и умер на чужбине. После Великой Отечественной войны, рассказывают его бывшие односельчане, присылал родственникам посылки с мануфактурой, из которой те шили себе одежду.
Вспоминает бывшая жительница Ольховки, пенсионерка Лина Михайловна Миськова: «В детстве рассказывали, что моего дедушку по отцу, Карпея Яковлевича Тишинского, и его земляка Дмитрия Фролова красноармейцы закололи штыками на краю деревни за то, что они на подводе, снаряжённой белогвардейцами, везли в д. Сединкину продукты питания. Трупы не разрешали хоронить, и только ночью их закопали в лесу».
Ольховцы были свидетелями военных столкновений враждующих сторон. В огороде бабушки В. А. Макарова колчаковцы установили пушку, из которой обстреливали расположения красноармейцев в соседней д. Сединкиной (3 км). Ответный снаряд красных попал в стайку хозяев огорода. После боя стайка была восстановлена белогвардейцами.
О былых сражениях Гражданской войны говорит и название одного из колков за деревней – роща милосердной сестры. Так жители Ольховки увековечили память о расстрелянной белогвардейцами медицинской сестре.
Событием, круто изменившим жизнь ольховцев, стала коллективизация, породившая в деревне коллективное хозяйство «Советское село». Большинство крестьянских дворов были бедными, и вхождение их в общее хозяйство воспринималось ими как возможность экономически окрепнуть. В этот период зажиточные крестьяне были признаны эксплуататорами, являющимися одной из основных контрреволюционных сил, и подвергались раскулачиванию. Самым крепким крестьянским хозяйством в Ольховке была семья Кузьмы Захаровича Халина, имеющая много рабочих рук – четырёх сыновей и четырёх дочерей. Семья держала коров, лошадей, имела пашни, обрабатывать которые нанимала бедняков. Главу семьи, его жену Анну и их маленькую дочь Харитинью сослали на Север, где Кузьма Халин и умер. Интересным фактом является то, что в послевоенное время председателем колхоза на какое-то время был назначен его сын Фёдор Кузьмич Халин.
Чёрная тень Великой Отечественной войны накрыла и маленькую деревеньку Ольховку. Напрягая все оставшиеся силы, без трудоспособных мужчин женщины, старики и подростки старались выполнить доведенные до колхоза планы по сбору зерна, продукции животноводства, заготовке леса. Не хватало тягловой силы: лошадей мобилизовали на фронт, техники было мало, поэтому пахали, боронили, возили сено, дрова, зерно на коровах, быках, бывало, и сеяли вручную. Работали даже дети. Моя мама, Юлия Дмитриевна Федотова, вспоминает, что 9-летний Ваня Назаров не мог забраться на лошадь, так она его подсаживала, и он целый день возил снопы на зерновой ток. Ей самой, начиная с 15 лет, в военные годы пришлось много и тяжело работать: летом на полях, на покосах, на току, а зимой (вплоть до 1950 года) - на лесозаготовках в сосновом лесу.
Большие потери понесла Ольховка в войне: 20 мужчин (почти из каждого второго дома) ушли на фронт и не вернулись: А. И. Евсюков, К. И. Иванов, Д. Ф. Козликин, А. Н. Миськов, П. С. Немков, В. А. Назаров, Т. А. Семищенко, М. К. Тишинский, Г. Ф. Фролов, В. Н. Федотов, Л. И. Шматков. 9 человек пропали без вести (А. И. Макаров, Я. П. Смолянченко, П. И. Семищенко, Д. М. Тиунов, В. И. Федотов, П. Д. Федотов, Ф. В. Федотов, И. И. Шахтарин), среди них и мой дядя, младший сержант Григорий Дмитриевич Морозов. Последнее письмо от него бабушка получила в октябре 1943 года, накануне форсирования Днепра. Другой мой дядя, Константин Дмитриевич Морозов, закончил войну в Берлине.
В мирное время ольховцы продолжали заниматься привычным для себя сельским хозяйством. В 1951 году колхоз «Советское село» вошел в состав вновь созданного на базе ещё двух хозяйств (им. Калинина, им. Ворошилова) колхоза «Память Калинина» с центральной усадьбой в с. Новая Заимка. Это укрупнение колхозов стало началом гибели деревни Ольховка. Попав в разряд «неперспективных», она должна была сселиться на центральную усадьбу - со своими домами или без них. В начале 70-х годов большинство колхозников разобрали свои жилища и перевезли их в Новую Заимку. Дом Александра Петровича Миськова был оставлен для проживания семьи назначенного бригадиром ольховской бригады Байбеисова, а взамен переехавшим предоставили дом в Новой Заимке. Мой дед Фёдор Степанович Федотов продал свой дом за 200 рублей, а на новом месте жительства купил избушку. Примерно в 1975 году территорию деревни распахали, и только за речкой осталось несколько домов, в огородах которых ещё некоторое время сажали картошку. Деревня была ликвидирована, на её полях продолжала работать тракторно-полевая бригада № 1 колхоза «Память Калинина» под руководством бригадира Давыда Давыдовича Кельна. В 2002 году ольховская бригада вошла в состав колхоза «Возрождение», её бригадирами были назначены Валерий Александрович Макаров и позднее –Михаил Кузьмич Мареев. Последним бригадиром работал Леонид Филиппович Миськов.
Официально деревня Ольховка была ликвидирована законом Тюменской области от 07.06.2008. № 29 «Об упразднении некоторых населенных пунктов Тюменской области и внесении изменений в отдельные законы Тюменской области» с формулировкой: «в связи с отсутствием проживающего и зарегистрированного населения».8
История деревни уложилась в 118 лет, для трёх поколений ольховцев стала она малой родиной. Теперь в местах, где бурлила жизнь, подрастает лес, стоит высокий бурьян или колышется трава по пояс.
Здесь давно, - и недавно всё ж
Утро кликали петухи.
Танцевала под ветром рожь.
Плетью щёлкали пастухи.
Меня всегда тянуло к земле. С приходом весны какая-то неодолимая сила влечёт в сад, огород, в поле, и всякий раз, вдыхая чудесные запахи пробуждающейся природы, я чувствую: «Это – моё!.. бросить в благодатную почву семя, лелеять и взращивать, как ребёнка, всходы, радоваться их чудесным метаморфозам, устало засыпать в конце дня, чтобы назавтра снова спешить на свою делянку…». Этот мощный зов моих крестьянских корней не даёт мне покоя.
Останки моих прапрадедов, курских и орловских крестьян, лежат на Новозаимском кладбище. Низкий поклон вам, давшим жизнь и привившим любовь к народной культуре, деревне, природе.
СМИ шокируют цифрами: за последние 20 лет с карты России исчезли 20 тысяч российских деревень, ещё столько же – на грани вымирания. А в ХХ веке количество вымерших деревень составляет приблизительно 150 тысяч!9 Оставим политикам, социологам, историкам поиски причин и последствий этого явления. «Преступлением против крестьянства» назвал публицист Василий Белов борьбу государства с так называемыми «неперспективными» деревнями.10 Общественные деятели, писатели - «деревенщики», краеведы развернули активное движение в защиту исчезающих деревень. Челябинский краевед и этнограф Владимир Теплов пишет историю русской деревни, составляя «Книгу памяти российских деревень».11 Существует проект «Исчезнувшие деревни России», целью которой является сохранение памяти об исчезнувших деревнях, в музеях оформляются экспозиции по этой теме, проводятся Дни памяти ушедших деревень, реализуется движение «Поставим памятник деревне».12 Памятные знаки, место поклонения жившим здесь людям, ставятся и в Тюменской области: в Ялуторовском, Упоровском, Бердюжском и других районах.13
Я вношу предложение: и в нашем Заводоуковском районе отметить памятными знаками места, где располагались исчезнувшие деревни. Кто это сделает, если не мы – благодарные потомки, летописцы прошлого и настоящего, патриоты своего края?
_____________________________________________
- ГУТО ГА в г. Тобольске, ф.185, оп.1, д. 24, л. 1-8.
- Ермачкова Е.П. Летопись земли Заводоуковской. Заводоуковск, 2006, с.328.
- Там же, с. 329.
- Там же, с. 329.
- ГУТО ГА, Список населённых мест Тобольской губернии, возникших до 1912 г.
- ГУТО ГА в г. Тобольске, Переписной лист формы А Первой Всеобщей переписи населения Российской Империи 1897 г., ф. 417, оп. 2, д. 3890, л. 8.
- Там же, ф. 417, оп. 2, д. 3890, л. 5.
- Закон Тюменской области от 07.06. 2008 г. №29 «Об упразднении некоторых населенных пунктов Тюменской области и внесении изменений в отдельные законы Тюменской области».
- www Сайт Министерства регионального развития РФ.
- www Кузнецов И.В. История отечественной журналистики (1917-2000).
- www GazetaChel.ru. Владимир Теплов «Моя книга поможет строить».
- www Южно-Уральская Ассоциация генеалогов-любителей.
- www Портал СМИ Тюменской области Тюмень Медиа.
