М. И. Гаврилов,
кандидат биологических наук,
 старший преподаватель
филиала Тюменского государственного университета
в г. Заводоуковске

Для формирования нового представления о моделировании части реального ландшафта в данной работе принят картографический метод познания (Карпенко, 1872; Лапшина, 1973; Салищев, 1982; Ильина, 1982; Гаврилов, 1988 и др.). Под ландшафтом понимается система, состоящая из почв, рельефа, растительности, животного мира, абиотических и антропогенных факторов в границах бассейна рек третьего порядка. Критерием оценки является основной индикатор – растительный покров. Анализируемые ландшафты – Кондо-Сосьвинский, на примере территории заповедника «Малая Сосьва» (1982-1990), и «Среднетобольский», на примере территории Заводоуковского городского округа (2010);  соответственно, бассейны рек Малой Сосьвы и Тобола, а в границах последнего – Ука и Емуртлы. Площадь первого составляет 90,88 тыс. га; второго – 295,89 тыс. га.

К картосоставительскому этапу отнесено использование топокарт крупного масштаба, планов лесонасаждений, карт-схем, профилей, создание геоботанической карты территории заповедника «Малая Сосьва» и обзорной карты-схемы естественной и антропогенной растительности  Заводоуковского административного округа, в том числе данных полевых исследований.

На картоаналитическом этапе произведён внутриландшафтный анализ с привлечением понятий факторально-динамических рядов  А.А. Крауклиса (1969 а, б), Ю.О. Медведева (1971); В.С. Михеева (1987). Ряды выделены по важнейшим внутриландшафтным факторам.

1. Фактор плакорности – в средней тайге индицируемой елово-кедровыми и их производными лесами на суглинисто-глинистых почвах, расположенных на пологих склонах водоразделов и оптимально соответствующих воздействию климатических факторов подзоны; а в северной лесостепи берёзовыми колками с участками лесостепных лугов.
2. Литоморфности, индицируемой в обеих подзонах сосновыми лесами на склоновых тёплых поверхностях со значительной энергией сноса дождевыми и поверхностно-грунтовыми водами гумуса и питательных веществ.
3. Гидроморфности, индицируемой заболоченными лесами и болотами поверхностной дренажной сети с фактором застойного или проточного переувлажнения.
4. Старопойменности, индицируемой в первом ландшафте пойменными ельниками с кедром и их производными березняками, затапливаемыми весенним половодьем в очень редкие годы (раз в десятки лет), а во втором - заболоченной луговой, кустарниковой растительностью и реже высокопроизводительными сосняками на переотложениях аллювия как песчаного, так и илистого характера – наиболее теплообеспеченной и носящей интразональный характер.
5. Аллювиальности, индицируемой пойменной, преимущественно кустарниково-луговой растительностью со значительным дренажём и производительностью, выдерживающей ежегодный весенний паводок. Полученные соотношения площадей внутри ландшафтных единиц-факторов в процентах к площадям исследованных территорий сгруппированы в «формулы ландшафтов» (термин автора).

В результате анализа получены следующие модели в виде формул ландшафтов:

1. Средней тайги (антропогенные изменения незначительны, соответствие эталонным функциям близко к реальному, за исключением недостаточной представленности плакора).
2. Северной лесостепи (современный и восстановленный вид, составляющие внутриландшафтные единицы представлены в полной мере, плакор в некотором избытке за счёт водораздела бассейнов рек Ук-Емуртла, Тобол-Ингала) Рис.1.

Начнём с общих особенностей среднетаёжного ландшафта. На плакоре произрастают елово-кедровые леса и послепожарные производные сообщества на их месте – березняки, ельники (9 единиц). Литоморфный ряд существенно развит и составляет 35 ед., представлен  в основном склонами верхних террас долины Малой Сосьвы, покрытыми сосновыми зеленомошными лесами и в меньшей мере сосняками лишайниковыми на второй надпойменной террасе. Средне-мощно, по сравнению с подзоной, в целом развит гидроморфный ряд - заболоченные леса, болота - преимущественно по олиготрофному типу (39 ед.).

Старопойменный ряд живописно окаймляет прирусловую часть реки производительными кедровниками-ельниками зеленомошными и их производными с мелкотравьем и фрагментами широкотравья (10 ед.). Аллювиальная растительность наблюдается в виде узкой полосы пионерной и луговой формаций, прибрежными ивняками крупнотравными с черёмухой (около 1 ед.). Водные поверхности представлены самой рекой, многочисленными старицами и в меньшей мере озёрами ледникового происхождения (5 ед.).

Ландшафт плакора эталонного участка северной лесостепи представлен берёзовыми травянистыми лесами и лугово-степными участками на мощных (до полуметра) чернозёмах, в значительной мере распаханными (16 и 36 ед. соответственно). Литоморфный ряд - сосновыми зеленомошными, лишайниковыми и травянистыми лесами, пройденными пожарами и рубками разной давности  и степени восстановления, часто со сменой древостоя на берёзу – до 50%. Суммарно на долю ряда приходится до 26 единиц, что свидетельствует о сравнительно слабой расчленённости ландшафта в целом.

Соотношение сосняков и березняков с осиной на их месте - 15:11 ед. Гидроморфный ряд выражен преимущественно за счёт дренажной сети малых рек, Ука, Емуртлы и поймы Тобола с преимущественно  евтрофным и мезотрофным типами заболачивания (5 ед.). Старопойменный ряд (12 ед.) индицируют как высокобонитетные  сосняки на песчано-илистых отложениях, так и в понижениях - среднеувлажнённые луга, которые в настоящее время в значительной мере служат в качестве покосов и посевов (2 и 10 ед. соответственно). Аллювиальный ряд  выражен существенно (9 ед.), представлен влажными лугами и кустарниковой растительностью, которые в значительной степени используются в качестве покосных угодий, которые составляют до 4-х ед. На долю рек, озёр и прудов приходится всего лишь около 1 ед. территории. В целом  на долю сельскохозяйственных угодий в округе приходится до 46%. Дорожная сеть, населённыё пункты составляют ещё около 4%.

Восстановленный до этапа активной славянской колонизации 200 лет тому назад ландшафт северной лесостепи представляется в следующей схеме последовательности факторально-динамических рядов от плакорного к водным поверхностям: 52-26-5-12-9-1. Проведём сравнение с ландшафтом девственной средней тайги:   9-35-39-11-1-5.

Второй объясняется приподнятостью, расчленённостью послеледникового рельефа, значительной энергией сноса  на возвышенности Люлимвор и его южных отрогах Люлингсав. Первый же формировался при замедленном стоке ледниковых вод, слабом дренаже, более тёплом климате и значительной энергии переотложения в условиях многоводности древних рек и озёр, что привело к появлению вместо торфяных залежей – переработанного гумуса современных плодородных чернозёмов лесостепи.

Разработка формул ландшафтов требует высокой профессиональной подготовки, трудозатрат, но наличие землеустроительных материалов в каждом административном субъекте открывает широкие возможности как теоретического, так и практического применения внутриландшафтного анализа. На страничке вместо объёмных текстов или карт можно разместить характеристики десятков разновидностей конкретных территорий. В нашем представлении вышеперечисленные структуры могут служить основой рациональной охраны конкретных ландшафтов и хозяйственной деятельности, мониторинга – выявления динамических тенденций, разработки прогнозов, проведения дробного районирования и зонирования для различных целей.

Рис.1 Формулы ландшафтов

Литература:

1. Гаврилов М. И. Методические основы и этапы составления крупномасштабной карты «Таёжная растительность заповедника» Малая Сосьва» // Опыт исследования растительных сообществ в заповедниках. – М., 1988. – С.44-57. 2. Гаврилов М.И. Природно-климатические особенности северной лесостепи Западной Сибири на примере Заводоуковского округа // Краеведческие чтения «Наше наследие». – Заводоуковск, 2009. – С.44-47.             

3.Гаврилов М.И., Хозяинова Н.В. Флористическая изученность Заводоуковского городского округа  //  Краеведческие чтения «Наше наследие». – Заводоуковск, 2009. –С.20-39.                                             

4. Ильина И.С. Зональные закономерности растительного покрова Западно-Сибирской равнины - Изв. ВГО. – ЛГУ, 1982. – Вып.5. – С.376-385.
5. Карпенко А.С. О понятии “картографический метод исследования” // Геоботаническое картографирование. – М.;Л., 1972. – С.50-53.
6. Крауклис А.А. Факторально-динамические ряды таёжных геосистем и принципы их построения // Докл. Ин-та географии Сибири и Дал. Востока. – 1969. – Вып.22. – С.15-25.
7. Лапшина Е.И. Геоботаническое картографирование таёжной зоны Западной Сибири // Геоботаническое картографирование. – Л.,1973. – С.49-60.
8. Медведев Ю.О. Опыт построения крупномасштабной карты сочетаний растительных сообществ: на примере нижнеилимской тайги // Докл. Ин-та географии Сибири и Дал. Востока. – 1971. – Вып.31. – С.47-57.
9. Михеев В.С. Ландшафтно-географическое обеспечение комплексных проблем Сибири. – Новосибирск: Наука, 1987. – 206с.
10. Салищев К.А. Картография. – М.: Высш. Шк., 1982. – 271 с.