Л. С. Михайлов,
полковник КГБ в  отставке
выпускник 1 Московской спецшколы   ВВС

 

Этапы жизни и работы

Первая московская специальная школа Военно-воздушных сил проработала 15 лет и за эти годы было произведено 15 выпусков. Мы, её воспитанники, называли её коротко — Первая спецшкола ВВС, а между собой — просто Спецшкола. В каждом выпуске было 140 — 160 че-
ловек.

Каждый выпуск во время обучения в Спецшколе прошёл определённые этапы истории 1-й МСШ ВВС. Этих этапов можно выделить восемь:

1. Отбор учащихся из детей жителей Москвы и Московской области на основе заключений медицинской и мандатной комиссий. Отбор был весьма строгий и было из кого выбирать, т. к. заявлений желающих обучаться в Спецшколе и стать лётчиками было подано по 10 на 1 место;
2. Учёба в Москве в предвоенные и военные годы;
3. Прохождение предвоенного лагерного сбора на аэродроме в Мячково;
4. Участие в строительстве оборонительных сооружений на ближних подступах к Москве;
5. Эвакуация Спецшколы в Сибирь;
6. 6. Жизнь и учёба в Сибири, в посёлке Заводоуковском, получившим после войны статус города, районного центра;
7. Реэвакуация Спецшколы в Москву;
8. Учёба в Москве;

Каждый выпуск Спецшколы прошел
свои этапы истории Спецшколы:

1-й выпуск, 1941 г. — 1, 2;

2-й выпуск, 1942 г. — 1, 2, 3, 4, 5:

З-й выпуск, 1943 г. — 1, 2, 3, 4, 5, 6;

4-й выпуск, 1944 г. — 1, 2, 3, 4, 5 — 8;

5-й выпуск, 1945 г. — 1, 6, 7, 8;

6-й выпуск, 1946 г. — 1, 6, 7, 8;

7-15 выпуски, 1947 — 1955 гг. — 1, 8.

Учебные роты набора 1953 и 1954 годах были расформированы, с предложением учащимся этих рот продолжить обучение и получить среднее образование во вновь организованной на базе 1-й Московской спецшколы ВВС общеобразовательной средней школы.

В 1944 г. окончили Спецшколу «спецы» (так мы себя называли) роты четвертого выпуска. Можно отметить, что это была единственная рота, которая прошла все восемь этапов истории 1-й МСШ ВВС. Именно поэтому «спецы» 4-го выпуска могут претендовать на наиболее полное представление об этапах Истории 1-й МСШ ВВС.

 

Начало, первые этапы

Ещё не приступившие к занятиям роты Спецшколы после окончания учебного года были вывезены на летний лагерный сбор на аэродром под Мячково. Там «спецы» должны были получить первые понятия об авиации и воинской дисциплине.

Из-за начавшейся войны рота 4-го выпуска ещё до окончания лагерною сбора была направлена на строительство оборонных укреплений на западных, ближних к Москве рубежах её обороны. Это было недалеко от деревни Талицы, что на Волоколамском шоссе и ж.д. станцией Гучково. Спецшкольники весьма продуктивно рыли противотанковые рвы полного профиля по всем законам фортификации. Направляли и принимали готовые укрепления квалифицированные военные инженеры Красной Армии.

Многие спецшкольники, участвовавшие в строительстве этих сооружений были награждены медалью «За оборону Москвы». Из нашего, четвертого выпуска из них можно назвать, например, А.И. Ерёмина, В.Е.Дмитриева, А.Я. Колдышева, А.Я. Резиновского.

По сути, более шестидесяти учащихся нашей роты должны были быть удостоены этой награды, но получили её не более тридцати человек. Допущенная досадная неорганизованность в выдаче справок об участии в строительстве оборонных сооружений под Москвой привела к тому, что не все, достойные этой награды, её получили.

Воспитание будущих летчиков иавиационных инженеров

На каждом из этапов жизни Спецшколы основным и главным содержанием жизни каждого учащегося, каждого классного отделения, каждого взвода, каждой роты и всей школы была учёба.

Учащимся роты четвертого выпуска, так же, как и других рот, приходилось затрачивать при этом существенно больше сил и энергии, чем при обучении в обычной гражданской средней школе. Это было следствием того, что воспитание будущих летчиков осуществлялось по шести направлениям. При этом не производилось никаких изъятий из программы обучения в обычной средней школе, и не было никаких послаблений со стороны преподавателей. Вот эти направления.

1. Работа по программе общеобразовательной средней школы.

Разработка и утверждение этой программы осуществлялось Московским городским отделом народного образования.

Для преподавания в Спецшколе МосГорОНО выделял лучших учителей Москвы. Среди направленных на работу в Спецшколу были, например, такие учителя, как авторы стабильных учебников для средней школы по русскому языку и литературе А. А. Бархударов, А. А. Зерчанинов, Д. Я. Райхин; по физике заслуженный учитель РСФСР Н. А. Щербаков и др.

Но война внесла в ряды наших преподавателей свои коррективы. Часть учителей в первые же дни войны ушли добровольцами на фронт. Это математики Петр Георгиевич Авсарагов, Иван Харитонович Сивашинский; физик Алек
сандр Иванович Жундяев; историки Григорий Тимофеевич Зотов, Иван Илларионович Макаров; географ Владимир Васильевич Кряжев, учитель немецкого языка Яков Евгеньевич Либерман, физрук Борис Павлович Каплун.

Некоторые преподаватели по причине преклонного возраста не смогли последовать вместе со Спецшколой в эвакуацию в Сибирь. Уже пожилой преподаватель истории Владимир Павлович Друнин, отец знаменитой фронтовой поэтессы Юлии Друниной, вместе с дочерью последовал за Спецшколой в Сибирь и учил нас истории нашей Родины. Но дочь не вынесла тихой жизни в Заводоуковке и сумела прорваться на фронт несмотря на юные годы. А Владимир Павлович не выдержал тягот военного времени, умер в Заводоуковке и был там похоронен.

Высочайший класс преподавания, высокая требовательность наших учителей и замечательная целеустремленность учащихся, стремящихся всеми силами своей души стать авиаторами, великолепно делали свое дело.

Именно о глубокой целеустремленности говорят слова летчика-испытателя Героя Советского Союза Владимира Нефёдова, весьма твёрдо сказанные им в 1942 году в кругу своих однокашников: «Я буду летчиком-испытателем». Он был воспитанником нашей роты и ему было тогда только шестнадцать лет.

О том, насколько результативно и качественно мы учились, достаточно красноречиво свидетельствует один из Приказов по Спецшколе, выдержка из которого приводится ниже:

 

ПРИКАЗ
по Первой московской спецшколе
Военно-воздушных сил № 478
от 31 декабря 1943 г.

За 2-ю четверть на 1-м месте по показателям учёбы оказалась 1-я рота, при 100%-ной успеваемости, 87,32 %  отличных и хороших оценок. 32 отличника, 61 ударник и средний балл — 4,31.

Лучший взвод по батальону — 5-й взвод 1-й роты, добившийся 100%-ной успеваемости, 91,62%, отличных и хороших оценок,  7 отличников, 16 ударников и средний балл 4,40.

Директор 1-й Московской

Спецшколы ВВС  Ир. Макаров.

В момент издания этого приказа 1-й ротой была рота 4-го выпуска спецшколы. Для коллектива в 150 человек это действительно очень высокие показатели, и что важно подчеркнуть, эта борьба отнюдь не была формальной. На плановых и внеплановых обсуждениях учебы по той или иной причине неуспевающих ребят, им не только указывалось на недопустимость «сачкования», и их отрицательное влияние на положение взвода в общешкольном соревновании за высокое качество нашей учебы, но и показывались конкретные пути быстрого восполнения недостатка знаний, с поручением конкретным «спецам» помогать отстающим. о назначением персональной опеки и контроля  за этим процессом со стороны хорошо знавших предмет ребят.

Так нами были получены необходимые и достаточные знания для того, чтобы достаточно большое число «спецов», летчиков и авиатехников, прослуживших в строевых авиационных частях, поступили и успешно окончили высшие учебные заведения страны. Большинство из них окончили Военно-воздушную академию им. Н.Е. Жуковского.

К моменту выпуска нашей роты (1944 год) в военных и авиационных школах и училищах уже почувствовали, что выпускники 1-й МСШ ВВС отличались широтой и глубиной знаний, хорошей физической подготовкой, чтобы чуть ли не вполовину сократить время обучения и выполнения вывозной программы к первому самостоятельному вылету. Именно поэтому к моменту выпуска на-шей роты в спецшколу наехали «вербовщики» из разных авиашкол страны, чтобы «завлечь» наших выпускников в свои авиашколы и училища.

Случился даже такой казус, когда «вербовщик» ВАШПО ВМС из города Куеда, чтобы завлечь «спецов» в его ВАШПО, распустил слух, что вся наша рота будет направлена для продолжения учебы в ВВИА им. Н. Е. Жуковского. Этот вербовщик знал, на какую «мозоль» нажимать, что многие были готовы все бросить, лишь бы исполнилась их заветная мечта стать лётчиками и, конечно,— истребителями. Нашлись такие среди наших «спецов», кто поверил в этот слух, и буквально накануне выпускных экзаменов «сорвались» в Куеду.

По иронии судьбы ни один выпускник нашей роты не был направлен сразу после окончания спецшколы в ВВИА им. Н. Е. Жуковского.

2. Изучение основ воздухоплавания и материальной части военной авиации

Программа обучения разрабатывалась и утверждалась Отделом учебных заведений Главного управления Военно-воздушных сил. В программе обучения предусматривались специальные профильные дисциплины:

— теория полета;

— конструкция самолётов У-2 и И-16;

— конструкция авиамотора М-11;

— конструкция, разборка и сборка авиационного пулемета ШКАС;

— основы авиационной навигации.

Преподавание этих дисциплин поручалось бывшим военным лётчикам, таким, как, например, В.М.Степанов, служивший в Красной Армии ещё в гражданскую войну. Ещё преподавание этих дисциплин поручалось находящимся на излечении раненым лётчикам, или летчикам, демобилизованным из армии по ранениям. Несколько лет в спецшколе преподавал военные дисциплины легендарный Герой Советского Союза Алексей Петрович Маресьев.

Военные дисциплины также изучались во время летнего лагсбора, но более интенсивно, со сдачей экзаменов по окончании изучения курса. Ребята были настолько заинтересованы в изучении этих дисциплин, что никакая стимуляция повышения качества изучения в виде угроз лишения краткосрочного отпуска, или отчисления из школы, была не нужна. Эти угрозы и их применение случались в школе, но крайне редко. А если к кому и применялись, то это уж были закоренелые лентяи, которые еще в большей степени отставали по другим пред-метам и больше полугода в школе не задерживались.

Нередко можно было наблюдать такие сценки, когда «спецы» друг перед другом бравировали своими знаниями изучаемой матчасти и оружия.

3. Общевойсковая подготовка

Программа обучения в этом направлении так же разрабатывалась и утверждалась Учебным отделом Главного управления Военно-воздушных сил.

Теоретические занятия и практическое освоение всех основных требований к военному человеку мы проходили в течение всех трех лет обучения в спецшколе. Это сопровождалось регулярными, достаточно интенсивными строевыми занятиями.

В академические учебные часы нами изучались большинство Уставов Красной Армии — строевой, дисциплинарный, внутренней службы, гарнизонной службы, боевого устава пехоты, а также наставления по стрельбе из различного оружия и наставление по физической подготовке красноармейца. Таким образом, мы постигали премудрости воинской службы даже в большем объеме, чем предусмотрено общеармейским курсом молодого бойца.

Все три года обучения в спецшколе наша жизнь и поведение в строю, в классах, столовой, казарме, при передвижении в строю или индивидуально по улицам поселка четко регламентировались изучаемыми уставами и строго им соответствовали.

В соответствии с Уставом гарнизонов службы мы несли и караульную службу, с караульным помещением, караульным начальником, разводящим, рядовыми караульными в постовой, отдыхающей и бодрствующей сменами. Нами круглосуточно охранялись Знамя школы в штабе, вещевой и продовольственные склады, штабеля разгруженной нами деловой древесины для мехлеспункта и дров для отопления военного госпиталя, домов жителей Заводоуковска и всех помещений нашей школы. В отдельных случаях устанавливались и временные посты. Караульные были вооружены мосинскими трехлинейками с штыками, но с просверленными казенными частями.

Была у нас и гауптвахта, опять же в соответствии с Уставом гарнизонной службы, и она не всегда пустовала.

Наша воинская служба этим не ограничивалась. Иногда, по указаниям Ялуторовского райвоенкомата силами спецшкольников осуществлялось дневное, ночное вооруженное патрулировали улиц поселка. Чаще всего это было тогда, когда милиции и райвоенкомат получали информацию о появлении в районе дезертиров из Красной Армии.

В строевом отношении спецшкола рассматривалась как отдельный батальон во главе с командиром батальона капитаном, а затем и майором, Михаилом Петровичем Коростелевым. У командира батальона был штатный замполит, а в ротах командиры рот и взводов, которые назначались приказами по школе из преподавателей школы, имевших воинские звания командиров запаса Красной Армии.

В каждой роте был старшина роты, «правая рука» командира роты, помощники командиров взводов (помкомвзво-да) и командиры отделений. Это были младшие командиры, и они назначались приказами по школе из числа наиболее успевающих и обладающих некоторыми организационными способностями спецшкольников. С помощью этих младших командиров и осуществлялось полное соответствие с Уставами Красной Армии распорядка и регламента нашей жизни и работы в Заводоуковске.

И, надо сказать, что воинская дисциплина не была для подавляющего большинства «спецов» обузой. Правильное отношение к ней как к «осознанной необходимости» сопровождало выпускников нашей роты всю их воинскую жизнь.

4. Физическая подготовка

Помимо предусмотренных в школьном расписании занятий по физкультуре, все «спецы» закалялись на ротных утренних зарядках, в любую погоду, безисключений. Ну, разве что, когда морозы были за минус пятьдесят. А минус двадцать мы и за морозы не считали. Непосредственно после зарядки, зимой, мы обтирали свои обнаженные торсы сухим колючим снегом.

Для «спецов» было обязательным участие в регулярно проводимых соревнованиях по летним и зимним видам спорта.

Кроме этого, каждый «спец» мог выбрать  для себя наиболее подходящую спортивную секцию для занятий в свободное от учебы время. У нас были секции по лёгкой атлетике, футболу, лыжам и даже по теннису, и занятия в них проводились вполне регулярно.

Бессменным вдохновителем, организатором занятий спортом и универсальным тренером по всем его видам был незабвенный Николай Фёдорович Луканичев. Все ребята, которые под его руководством занимались физкультурой и спортом, видели и чувствовали его глубокую заинтересованность в нашем становлении физически сильными и выносливыми мужчинами, воинами. И за это мы ему прощали его дикую требовательность и нередкие язвительные, с юмором, замечания в адрес «слабаков». Мы и сейчас благодарны этому доброй памяти человеку за его искреннюю заботу и участие.

5. Этика, эстетика и искусство бального танца

В программе обязательных школьных занятий учащимся было заложено изучение и этих дисциплин, под руководством людей, хорошо разбирающихся в них.

Но занятия по этим дисциплинам регулярно проводились только в Москве, до эвакуации и по возвращении в Москву. В условиях военного времени, в Сибири, эти предметы как-то отошли на задний план, занятия по ним как-то незаметно прекратились, и ни у кого не возникало вопроса: «Почему?».

Но мы все же учились танцевать, если можно так сказать, «самоходом». В Спецшколе был свой собственный духовой оркестр, и мы под его музыку учились слаженно двигать ногами, осторожно обнимая девушек-партнёрш за талию. Оркестр играл громко и слаженно, т. к. им руководил энтузиаст этого дела А.Ф.Тупицын. А девушек мы приглашали на наши «балы» нз эвакуированного в Заводоуковку ленинградского интерната или из местной школы-десятилетки.

Командование школы использовало наше жгучее желание танцевать для стимуляции повышения качества учёбы или работы на лесных делянках, премируя отличившиеся взводы и роты разрешением «открыть бал» в свободные от работы субботние или воскресные дни.

В этическом и эстетическом воспитании «спецов» очень большое значение имели учебные занятия по русскому языку и литературе, проводившиеся очень компетентными в этих дисциплинах Федором Михайловичем Журко и Александром Николаевичем Трубновым. Их увлеченность литературой подвигла ребят на издание рукописного литературно-поэтического журнала учащихся и преподавателей.

Был у нас в роте и небольшой драматический коллектив, сумевший поставить несколько пьес, хорошо принятых всей школой.

Песни мы пели хором по несколько раз в день, шагая строем в столовую и из столовой в классы или в казарму. Когда шли в столовую, песни почему-то звучали бодрее.

В очень морозные времена (за минус пятьдесят) мы были вынуждены ночевать в учебных классах старой школы, т. к. они были существенно меньше, чем казарма и их было легче протопить. В такие морозы нас не тянуло выйти наружу и в тихие вечера мы сидели кучками в классе, кто на полу, кто на скамейках, а кто и на столах, и, глядя в огонь печки (свет в классе был потушен), тихо и слаженно пели наши любимые песни. Чаще всего в такие вечера звучала песня о нашей дорогой столице, нашей золотой Москве.

6. Трудовое воспитание

Никакой программы работы в этом направлении не существовало. Всё определялось срочными нуждами фронта в лесе, прорывами в сельском хозяйстве района и предприятиях промышленности района.

Пятьсот молодых, здоровых, хорошо организованных ребят представляли собой ощутимую рабочую силу.

Власти и партийное руководство района, дирекции леспромхоза, мехлеспункта, элеватора и местные железнодорожники в самые трудные моменты жизни поселка и района, когда ставилось под угрозу выполнение планов поставки фронту и стране сельхозпродуктов или деловой древесины, обращались к командованию школы за помощью и всегда ее получали.

На сельскохозяйственных работах мы участвовали в посевной зерновых, посадках картофеля и других овощей, прополке всходов различных культур, сенокосе и жатве хлеба.

В леспромхозе, на далеких делянках в тайге, мы работали на лесоповале: разделке древесины, в соответствии с за данными калибрами, на погрузке подготовленной древесины на платформы вагоны. В основном погруженная древесина шла прямым ходом на фронт или на нужды угледобычи как крепеж. На фронте наша древесина шла на строительство укреплённых блиндажей, землянок, на те самые «три наката».

Часть древесины разгружалась нами в Заводоуковске, складывалась в большие штабеля и расходовалась на отопление военного госпиталя, жилищ жителей, предприятий и всех помещений спецшколы.

В леспромхозе мы работали на распиловочных агрегатах, распускали кряжи на доски и складывали готовые пиломатериалы в штабели.

На элеваторе мы лопатили зерно нового урожая, принимаемого на элеватор не вполне сухим. Это подкидывание зерна большими деревянными лопатами позволяло зерну подсохнуть до необходимой кондиции, не давало ему «гореть», т. е. терять всхожесть и ухудшать пищевые качества.

На железной дороге нам приходилось рыть различного объёма котлованы под необходимые на станции и путевых дистанциях служебные здания.

Вот так проходило наше трудовое воспитание, трудовая закалка, которая внедряла в нас привычку и уважение к любому производительному труду. Я уж и не говорю о том, что всё наше жизнеобеспечение лежало на наших, по сути, еще полудетских плечах.

 

Снова в Москве

В начале февраля 1944 г. наш эшелон добрался до Москвы. В пути мы жили по правилам и законам, определяемым, опять же, уставами Красной Армии. При эвакуации мы были в пути 21 день, при реэвакуации добрались до Москвы за 9. Все погрузочные работы с имуществом школы и разгрузочные были произведены нами собственными силами, с использованием накопленного нами опыта такелажников.

Москва, конечно, нас ошеломила, т. к. это была не просто Москва, а Москва Победная. Наша армия прогнала фашистов с нашей земли и освобождала от них народы Европы. Уже вечером и ночью Москва не затемнялась, и люди на улицах города смотрелись бодрыми.

После жизни в сибирском «медвежьем углу» столичные блеск и веселье затуманили  наши мозги и пошатнулись устои нашей армейской жизни в Заводоуковске. Резко увеличилось число и качество «соблазнов», тем более, большинство из нас на ночевку убывали из спецшколы по своим домам. Всё это существенно сказалось на состоянии успеваемости и дисциплины. Резко увеличилось число получаемых «спецами» двоек и троек, появились даже такие нарушения дисциплины, как опоздания и пропуски в несении внутренней службы. Появились и прогулы классных занятий, и уходы с часов самоподготовки. Почему-то больше всего пропускались занятия по изучению искусства бального танца. Приказы по школе с объявлением взысканий за допускаемые нарушения ритма занятий и дисциплины стали выходить гораздо чаще.

Трудно пришлось старшим и младшим командирам, но постепенно и они восстановили должный порядок и дисциплину. Но это было уже далеко не то, что было в Сибири.

Для нашей роты это время было особенным, т. к. начиналась подготовка к выпускным экзаменам. Наши трудности усугублялись тем, что в дороге мы не учились, да и по прибытии в Москву наши занятия не сразу вошли в продуктивный учебный ритм. Но это никак не повлияло на объём знаний, которые мы должны были предъявить на выпускных экзаменах.

Никаких изъятий из программ обучения или понижения требовательности к нам не было.

Мы выстояли, сдюжили, сдали — и неплохо, т. е. хорошо.

 

Что нам дала спецшкола?

Наша рота, выпуска 1944 года, единственная из всех рот 1-й Московской спецшколы ВВС, которая полностью прошла весь срок казарменной жизни в Сибири. Мы в полном объёме изучили и испытали на практике особенности и следствия армейских распорядков учёбы, внутренней и гарнизонной службы. Именно это отличает выпускников нашей роты от выпускников всех остальных рот.

Жизнь и учёба в тесном коллективе, научившихся «притираться»  друг к другу ребят наложили на наше физическое и моральное развитие и состояние такой сильный отпечаток, который не смогли стереть даже десятилетия прожитой нами жизни.

В нас были сформированы, с одной стороны, терпимость, а, с другой стороны, чувство ответственности каждого за коллектив и коллектива за каждого.

На основе всего вышесказанного мы попробуем сформулировать ответ на вопрос: «Что нам дала спецшкола?».

1. Прежде всего, учась и окончив, спецшколу, мы укрепились в своем стремлении стать авиаторами. Как это претворилось в жизнь, будет вкратце освещено в последнем разделе этих заметок.
2. В спецшколе мы получили необходимые и достаточные знания, чтобы быть способными эффективно обучаться в авиашколах, училищах и высших учебных заведениях страны.
3. За время обучения в спецшколе в условиях казарменной жизни мы научились дружно и слаженно жить и работать в коллективе, подчиняться требованиям дисциплины и первоначальным навыкам разумного командования небольшими коллективами.
4. Мы приобрели понятие о чувстве ответственности за свою судьбу, за судьбу коллектива, в котором живешь и работаешь, и органически усвоили это чувство, чтобы руководствоваться им, не задумываясь и не размышляя.
5. В процессе жизни и «притирки» «спецов» в нашей роте возникали, естественно, и глубокие дружеские отношения между отдельными ребятами и в группах ребят.

Насколько эта дружба была нам  нужна и важна, можно судить по тому, что мы учредили от лица и в интересах всех выпускников нашей Спецшколы Совет ветеранов 1-й МСШ ВВС.

Свидетельством этого же являются наши ежегодные «спецовские» традиционные встречи. На этих встречах мы остановимся несколько подробней, подчеркивая тем самым значение этих встреч в нашей жизни.

16 марта — учащиеся средней школы  № 1249, вместе с нами, когда-то вышедшими из ее стен «спецами», отмечают день рождения Героя Советского Союза лётчика-космонавта СССР Владимира Михайловича Комарова, нашего однокашника. После возложения цветов к месту захоронения его праха в Кремлевской стене учащимися этой школы и ближайшими друзьями юности «Комарика» и возвращения этой группы в школу, мы делимся со школьниками воспоминаниями о В. М. Комарове в его юные годы и в годы его службы в частях авиации Советской армии. В этой школе имеется класс В.  М. Комарова, в котором ему приходилось заниматься, а у входа в школу установлена гранитная мемориальная доска с его именем.

1 октября — по инициативе Ефросиньи Андреевны Ивановой, в свое время учившей «спецов» русскому языку и литературе, Совет ветеранов 1-й МСШ ВВС утвердил эту дату как дату традицион-ной встречи всех выпусков 1-й Московской спецшколы ВВС.

В этих наших встречах участвуют и школьники, которые учатся в 1249-й средней школе. На встречах 1 октября «спецы» и школьники отчитываются друг перед другом, в том числе и концертами художественной самодеятельности. На эти встречи приходит 60-70 «спецов» и до сотни школьников.

Последняя суббота октября - в 1944 году, на последнем построении нашей роты, мы поклялись обязательно снова встретиться в 6 часов вечера через десять лет после войны у фонтана Большого театра в Москве.

Но первый традиционный сбор нашей роты состоялся 9 мая 1956 года. Отсрочка на год получилась из-за непредвиденных нами трудностей организации такой встречи. Мы же были разбросаны по всей территории Советского Союза, и каждого из нас держала служба.

Для организации встречи оргкомитет рассылал письма в политотделы авиационных соединений, в которых служили наши «спецы». Командиры полков, с  подачи политотделов соединений, давали нашим выпускникам краткосрочные отпуска. И ребята управлялись за три дня, свои самолёты летали до Москвы и обратно. Успевали из Амдермы и из других далеких мест.

На первом же сборе было принято решение об изменении даты встречи. Вполне обоснованно было решение собираться в последнюю субботу октября. Природа так «устроила», что на территории нашей страны в последнюю субботу октября был максимум нелетной погоды, и командиры с легким сердцем отпускали летчиков на наши встречи в Москву.

В 2004 году состоялась сорок восьмая такая встреча, там же у фонтана, но уже в 14 часов. Все мы уже пенсионеры и со временем у нас стало несколько свободней. Но теперь уже возникают трудности другого характера, связанные с ухудшением здоровья, по причине почтенного возраста.

Конечно, традиционные встречи отнюдь не исключают наших личных встреч или встреч семьями, потребность в которых вытекает из нашей старой «спецовской» дружбы.

 

Что наша рота смогла дать нашей Родине?

 В течение всех трёх лет обучения в спецшколе в нашей роте происходил «естественный отбор» людей, достойных и способных стать военными лётчиками.

За это время через нашу роту прошло 208 человек. К выпускным экзаменам 1944 года, дошло 153 человека, 141 сдали выпускные экзамены и получили Аттестаты зрелости установленного Наркомпросом образца, 5 не были допущены к экзаменам из-за четверки по дисциплине и получили только справки о прохождении полного курса средней школы, 7 сорвались до выпускных экзаменов в ВАШПО ВМС в  городе Куеда.

116 выпускников нашей роты были направлены в летные школы и авиаучилища, успешно их окончили и летали в строевых частях. Им пришлось трудно, т. к. они обучались в основном на винтомоторных самолётах, и им пришлось переучиваться на новую, реактивную технику. На МиГ-15 наши ребята — Костя Рыбаков, Миша Антонцев, Виктор Зотов, Слава Кукушкин, Виктор Бушуев принимали участие в воздушной войне против американцев в Северной Корее и были отмечены за мужество и боевые успехи правительственными наградами.

Из этих 116-ти 44 летчика после службы в авиачастях поступили и окончили ВВИА им. Н. Е. Жуковского и стали квалифицированными инженерами, научными работниками, 3 летчика стали политработниками высокого ранга, 2 пилота стали военными летчиками-испытателями, 5 летчиков окончили Высшее авиационное училище связи, 9 летчиков окончили гражданские высшие учебные заведения.

19 выпускников нашей роты были направлены в Вольскую авиашколу авиамехаников. Окончили ее и служили в авиачастях техниками самолетов. Из них шестеро поступили в ВВИА им. Н. Е. Жуковского и окончили ее. Семеро окончили гражданские высшие учебные заведения.

14 выпускников нашей роты имеют научные степени и звания. Среди них имеются и лауреаты Государственных премий.

Выпускники нашей роты, летчики и инженеры, много лет служили в авиачастях, расположенных по всей территории Советского Союза — от Пинска и Лиды на Западе до Чукотки и Находки на Востоке и от Амдермы на Севере до Мары и Ленкорани на Юге.

Многие лётчики-«спецы» подолгу служили в авиачастях на границах СССР и несли боевую патрульную службу. Наш выпускник, ныне генерал-лейтенант А. С. Садовников, был заместителем командующего ПВО Москвы.

Многие военнослужащие из нашей роты служили и работали в различных НИИ и КБ, занимающихся разработкой и созданием космической техники, даже в области космической медицины.

Наши выпускники работали в военных приёмках научно-исследовательских институтов и заводов, производящих авиационную и космическую технику. Представители нашей роты служили и в поисково-спасательном отряде космонавтов.

В заключение можно сказать, что где бы ни служили «спецы», выпускники нашей роты, везде они отличались своими высокими знаниями, инициативой и добросовестной работой. Из них более половины отмечены правительственны-ми наградами.

На наших традиционных встречах мы всегда говорим о необходимости восстановления учебных заведений подобных 1-й Московской спецшколе ВВС.

С большим удовлетворением мы отмечаем, что ныне на территории России уже создаются такие школы.

 

Список литературы:

Крылья нашей юности: Воспоминания выпускников  средних  специальных  школ  Военно-воздушных  сил/Дейнекин П. С.-М.,2006.