Сычёва В.П.,
внучка Лидии Степановны Брюхановой
(Колмаковой), г. Екатеринбург
Пётр Александрович и Лидия Степановна Брюхановы
Я думаю, что мне не надо вам рассказывать историю династии Колмаковых, так как вы во много лучше нас знаете её, в цифрах и датах. У нас был, как говорится взаимовыгодный обмен информацией. Мы дали вам лица (фотографии), а вы нам во многом их оживили, и далёкая загадочная Заимка, Заводоуковск, о которых мы с детства слышали от бабушки, наконец-то визуализировалась. Мне всегда мечталось побывать здесь. Так бабушка тепло описывала этот кусочек её жизни, проведённой здесь. И конечно, мы никак не рассчитывали встретить здесь людей, которые нам рады, которые помнят и изучают судьбу наших предков – это краеведы. За что большое вам спасибо.
Когда мы в детстве листали альбом с бабушкой, это занятие больше походило на учебник истории. Мы видели лица, знали имена, родственные их отношения, и то это не приветствовалось папой. Время было такое, что лучше об этом было молчать. Но эти лица были чужими для нас, а после того, как мы узнали их историю, фотографии ожили.
Когда я первый раз заглянула в Интернет в 2014 году, увидела столько информации о Колмаковых! Я читала со слезами на глазах, потом рассказала дочерям, сестре. Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать. Я была в восторге. Оказывается, фамилия Колмаковых не затерялась, о них помнят, уважают. Их историю изучают, собирают по крупинкам чужие люди. Мы сами стали краеведами. Большую работу здесь провела моя дочь Галина. С большим трепетом открывали мы каждую новую страничку истории. Везде мы читали только хорошее: как толково вели бизнес, занимались благотворительностью, заботились о своих работниках, и работники платили им тем же. И в тяжёлую минуту бабушку с семьёй приютил крестьянин, работающий у них на Заимке.
Колмаковы были староверами, глубоко верующими людьми, и бабушка всю жизнь несла свою веру в Бога. И даже в тяжёлые времена революции, голода, войны, когда они лишились всего, что имели, потеряв мужскую опору (погибли все братья, муж), она и её сыновья не потеряли то внутреннее благородство и красоту, не сломались характером. Вера в Бога и то хорошее, что было заложено в них родителями, семьёй, не дали им опустить руки, озлобиться. Бабушка и её сыновья всегда были примером для окружающих.
Когда у меня случались какие-то сложные времена, я всегда вспоминала бабушку. Прожив до 30 лет в тёплых условиях любви и заботы и в одночасье лишившись всего: любимого мужа, братьев, крова над головой, с малолетними детьми на руках и престарелой матерью, она сумела выжить и вырастить троих прекрасных сыновей. И когда я слышу о том, как тяжело жить «в наше тяжёлое время», хочется рассказать историю моей бабушки Лиды.
Обладая такой информацией, мы можем гордиться своим родом. И чтобы все берегли старинное и не растеряли, моя дочь Зуева Галина Владимировна сделала альбом, где изображена вся наша история. Нас у бабушки трое внуков, шесть правнуков, десять праправнуков, и одна прапраправнучка. Значит, есть кому хранить память и славную историю Колмаковых. Этот альбом, плод нашей двухлетней работы, мы с удовольствием дарим музею Заводоуковска.
Бабушку Лиду я помню с тех пор, как помню себя. Она была худенькой, маленького роста, подвижной и улыбчивой. Бабушка приехала к нам в Свердловск, в семью старшего сына Павла из Тюмени, от младшего сына Александра (Шуры, как все его звали) где-то в 1950 году. У дяди Шуры детей не было, а у папы было уже двое, старшая дочь Маргарита, сын Александр, и ждали моего появления (дочери Веры). Мы жили тогда в частном доме на рабочей окраине города на ул. Донской. Папа всё время работал и ещё подрабатывал, где мог - надо было кормить семью и за дом выплачивать. Папа в то время работал главным инженером в строительной организации, и дом он получил не бесплатно, а многие годы выплачивал ссуду.
Детство было бедное, да и все так жили в окружении. Но наша семья как-то выделялась, я это стала осознавать рано. У нас в доме не было ругани, мата, пьянки, как в семьях подруг и соседей. А папу с мамой часто приглашали, чтобы урезонить соседей или решить конфликт, уважали их. Папа и ругаться-то толком не мог, самое сильное, что он мог сказать: «Уу, ясное море!!!». Это значило, что папа очень зол. А пьяным я его в жизни не видела.
У нас был приусадебный участок, и папа с мамой много сил отдавали огороду, ведь он нас кормил летом свежими овощами и фруктами, а зимой заготовками. Бабушка в огороде не работала, но вела дом: готовила обед, мыла посуду, печку топила и, конечно, занималась мной. Заплетала косички, собирала в школу, нос вытирала. У нас в доме и будильника, по-моему, не было, просто писали с вечера на бумажке список, кого во сколько разбудить. А бабушка вставала рано, часов в пять (могла и раньше), и молилась, отбивала земные поклоны. Молилась утром и вечером перед сном за себя и за всех атеистов, которыми мы в то время были. В церковь бабушка не ходила - она была староверкой. Молилась по своим книгам, написанным по-старославянски, мы их прочитать не могли, а она читала легко и многое помнила на память, соблюдала посты. Я не помню бабушку Лиду больной или чтобы она лежала днём. Только уже совсем старенькой, наверное, после 80 лет, она могла прилечь днём, но не долго, и посты сократила до первой и последней недели поста. В старости у неё болели коленки, и она их мазала сливочным маслом и растирала. Видимо, других средств не было. Сейчас, когда у самой появились те же проблемы с суставами, я очень ей сочувствую, а тогда не понимала.
Лидия Степановна Брюханова с сыновьями
Баба Лида была обычной, земной женщиной, и проблемы у неё были как у всех. Вырастив трёх замечательных сыновей, конечно, ревновала их к невесткам. До сих пор удивляемся, как ей удалось их вырастить одной, без мужа, в то лихое время. Она справилась. Видимо, хорошие люди ей попадались в жизни. Я не помню бабушку унылой или рассерженной. Она не жаловалась на судьбу, а когда было грустно, доставала альбомы и вспоминала молодость. Чаще всего она вспоминала Заимку и как там было замечательно летом. У них была большая семья и в доме, в Тюмени, тоже не было скучно: братья Фома, Лукьян и их друзья, сестра Агриппина и подруги. Отец Степан Васильевич был строг, а мать, Прасковья Дмитриевна, доброй и любящей. Бабушка её кроме как «мамочка» никак не называла. Поэтому, когда Пётр Александрович Брюханов (друг брата Лукьяна) сделал ей предложение, жалея мамочку, решили венчаться тайно (1910). За год до этого Агриппина вышла замуж за офицера (немца по национальности) Эдуарда Бурхарда. На Мамочку была наложена епитимья и на год отлучили от молельного дома. Выйди дочь замуж за православного, наказанье бы повторилось. Степана Васильевича к тому времени уже не было.
За побег со стороны Колмаковых она была лишена наследства, и дедушка Пётр Александрович сам сделал ей приданое. Мы помним столовые приборы и посуду из этого сервиза с красивыми монограммами Л.С.К. Бабушка очень дедушку любила и всю жизнь горевала не о том, что лишилась богатства, а о том, что они мало пожили вместе, и её любимый Петенька рано ушёл из жизни.
Когда в Тюмень пришла революция, дедушка Пётр решил уехать из города. Он уехал под видом служащего страхового общества «Саламандра», филиал которого размещался у них в доме в Тюмени, это был кирпичный двухэтажный особняк на перекрёстке современных улиц Республики и Семакова. Вслед за отходом Колчака в Омск дедушка, имея на руках направление в Омское отделение страхового товарищества «Саламандра», уехал туда со своим другом и в тоже время братом бабушки Лиды – Лукьяном Колмаковым. Потом хотели и бабушку с тремя детьми и Прасковьей Дмитриевной вызвать туда. В тоже время в Омске находилась и бабушкина сестра Агриппина с семьёй.
Дедушка с Лукьяном устроился в казарме. Почти сразу дедушка заболел тифом и 1 апреля 1920 года умер. Хоронила его бабушкина сестра Агриппина Бурхард (Колмакова), а бабушке Лиде была послана телеграмма о смерти и посмертная фотография. Вскоре, видимо, умер от тифа и Лукьян. Позднее пришло последнее письмо от дедушки, где он оптимистично писал, чтобы она на расстраивалась, и что всё наладится. Это письмо бабушка хранила особенно бережно. Это всё, что осталось от мужа.
Так бабушка и осталась в Тюмени. Вначале её продержали две недели в ГПУ в подвале собственного дома, требовали деньги, вероятно, но, к счастью, отпустили, а семью приютил заводоуковский крестьянин, работавший у них на Заимке.
Бабушка рассказывала, что её отец Степан Васильевич всем своим сыновьям стремился дать образование, а девочек учили на дому. Она умела читать, считать, писала грамотно, был хороший почерк, читала по-старославянски, умела хорошо шить. Это выручило её, после революции она зарабатывала шитьём, этим и кормила семью. Её мама Прасковья Дмитриевна жила с ней до самой смерти в 1936 году. Сыновья подрастали и тоже сложа руки не сидели, учились и работали.
Братья Пётр, Степан, Александр Брюхановы
Папа Павел Петрович, например, начинал свою трудовую деятельность письмоносцем. Он всю свою жизнь связал с автоделом. В Тюмени окончил курсы шофёров, но работы, видимо, по этому профилю не было, и он в 1932 году уехал в Свердловск. Здесь он обзавёлся семьёй и прожил всю последующую жизнь. Во время работы на Среднеуральской ГРЭС его командировали учиться в Свердловский автодорожный техникум НКВД. По его окончании отец работал в Госавтоинспекции УНКВД Свердловской области, а с 1940 года в ремонтных мастерских УНКВД, где и проработал всю войну в качестве автотехника. Впоследствии папа долго работал в средней школе, вёл автодело и слесарное дело. Мы все у него учились. Закончил трудовую деятельность главным инженером автобазы Свердловэнерго. Прожил 93 года и умер в 2004 году.
Средний сын Степан Петрович начинал бухгалтером, воевал с 1941-го по 1943 годы. Был тяжело ранен в ногу и после госпиталя комиссован. Награждён орденом Красного знамени и медалями. После войны окончил Свердловский пединститут. Долго жил в Харькове, преподавал математику в автодорожном институте. Детей у него не было. Вообще, он был общественник и семейную историю знал лучше всех, переписывался со всеми родственниками. Уже на пенсии переехал с женой в Евпаторию, там и умер в возрасте 86 лет в 1999 году.
Младший сын Александр Петрович закончил техникум, был топографом, архитектором, художником-любителем, участвовал в выставках, рисовал природу. В разные годы жил в Омутинском совхозе, в Салехарде, откуда и был призван в 1945 году на фронт. Воевал на Дальнем Востоке командиром танка. Награждён медалями. После войны жил в Тюмени и работал архитектором. С 1960-х годов жил на ул. Республики, 165. Дядя Шура, живя в Тюмени, после женитьбы взял фамилию жены Пимнев, под которой его и знали в Тюмени. Умер в 1989 году в 75 лет.
Бабушка мальчиков своих любила и гордилась ими. Хоть и жили все в разных городах, но связи не теряли, переписывались. Бабушка ездила к ним в гости, и они приезжали к нам. Ежемесячно посылали бабушке деньги. На них она покупала что-нибудь себе и нас угощала чем-нибудь вкусненьким. Так же держала связь с сестрой Агриппиной, которая жила в Ленинграде в семье дочери Нины Эдуардовны Широковой, и племянницей Валентиной Эдуардовной, которая жила в городе Коканде.
Всегда опрятная, всю жизнь следила за своим внешним видом. Вечером заплетала свои маленькие косички, смачивая водой, зато утром преображалась, делая маленькую пышненькую причёску. В общественную баню она никогда не ходила, видимо, нельзя было по вере, а ванны у нас в частном доме не было, поэтому грела воду и мылась дома в тазике. При наличии дома швейной машинки шила себе платья, кофточки, юбки на руках. А смертное бельё – саван - шила дважды. В молодости ей цыганка нагадала, что умрёт в 62 года, и к этой дате готовилась. Когда же исполнилось 63, зажила заново, повеселела и прожила ещё 25 лет. Саван пожелтел от времени, и мы упросили её сшить новый из белой ткани. После 80 лет она его сшила, оделась и всё рассказала, как что одевать и что делать.
В церковь никогда не ходила, но поддерживала связь с духовным отцом и письменно, и лично при поездках в Тюмень к сыну. Всех внуков и правнуков крестила сама, так как не могла брать на руки ребёнка некрещёного. Поэтому все мы крещены по старому обряду. Когда бабушка доставала альбомы и начинала вспоминать, папа это не приветствовал, боялся, что мы проговоримся где-нибудь о наших предках. Но мы крепко сохраняли нашу тайну. И где-то за год, за два до её смерти (2000-е), мы с сестрой попросили написать под фото, кто есть кто, чтобы не забыть.
Слава Интернету! Без него мы никогда не узнали бы, живя в другом городе, что здесь на Тюменской земле помнят и собирают материалы о наших предках. Тем более приятной была поездка в Заводоуковск, Ялуторовск и Тюмень. Мы очень рады, что наши семейные архивы, которые мы бережно хранили, нашли своё место в музеях Тюменской земли. Мы думаем, что бабушка Лида, дедушка Петя, папа и все наши остальные ушедшие предки смотрят «сверху» и очень рады, что про них не забыли, и они живы в нашей памяти.
Спасибо всем краеведам, музейным и библиотечным работникам, людям неравнодушным, что помогли открыть новые страницы семейной истории.
Краеведческая конференция «Наше наследие-2016»:материалы докладов и сообщений//под ред. Р. Г. Назаровой, Л. Н. Басова, Т. С. Воеводиной, А. А. Севостьянова.-Ишим, 2016.-СС. 130-133.