Волну возмущения в газетах губернии вызвал «солдатский суд» устроенный 9 июля 1917 года над тюменским воинским начальником полковником Дмитриевым нижними чинами 35 запасного полка. Возмущённые плохим питанием и обмундированием, они переобули старого полковника в лапти, провели под конвоем по улицам города и посадили на гауптвахту.

О подвигах 35 полка в боях Гражданской войны сведений нет – у солдат старой армии на тот момент главным был уже вопрос «самодемобилизации» – дезертирства, если говорить со всей откровенностью. Хотя крестьян, одетых в солдатские шинели, можно понять: в 1917 году начался призыв в армию 16-го миллиона военнообязанных. Под ружьё встало почти  40 % трудоспособных мужчин. Дошло до того, что в российской деревне в страду 17-го года просто не смогли убрать урожай - некому было.  В таких условиях сражаться ни за царя, не за демократическую республику, ни за Советы никто не хотел.Но один из воинов этой 35-го запасного, Григорий Семёнов, сыграл важную роль в истории Заводоуковска...

Об Октябрьской революции у нас, в Сибири, первыми узнали железнодорожники. В то время телеграф Министерства путей сообщения был прообразом социальной сети, соединяющей страну от Петрограда до Владивостока. Реакция демократической общественности и местных властей на новости об очередном перевороте была однозначной: «захват власти за три недели до выборов Учредительного собрания есть узурпация прав всего народа».

Эту позицию разделяли даже местные Советы. Хотя удивляться тут нечему. В том же нашем уездном Ялуторовске был арестован Станислав Граховский, основатель Совета, и во главе его встал председатель союза торгово-промышленных служащих Ишков.

В конце 1917 – начале 1918 года наш край представлял собой тихую заводь в бушующем революционном море: рушился старый порядок, появлялись ростки нового, а у нас заседали городские думы и штамповали бумаги уездные комиссары. Разве что дезертиров становилось всё больше.

Но после разгона большевиками в январе 1918-го Учредительного собрания стало понятно, что дальше так продолжаться не может. К тому времени уже в селе Заводоуковском и ещё 10 волостях Ялуторовского уезда – а это треть его территории – крестьяне проголосовали за установление Советской власти, но как добиться этого – не знали.

За правдой решено было ехать в Омск, где в конце января проходил III Западно-Сибирский съезд крестьянских депутатов. Заводоуковцы командировали туда делегацию из трёх человек во главе с Григорием Семёновым. К тому времени он успел поработать на золотых приисках в Бодайбо, получить ранение в тяжёлых боях в Галиции, поучаствовать в волнениях 35-го Тюменского запасного полка, куда он был отправлен после госпиталя. Авторитет у односельчан он завоевал тем, что вместе с учительницей Натальей Григорьевой пресёк самовольную рубку казённого леса, которую, пользуясь революционной неразберихой, затеяли Колмаковы по сговору с начальником станции Заводоуковской и лесничим. Господа чиновники посмеивались над ничего не понимавшими в бухгалтерской отчётности членами крестьянской комиссии, но, тем не менее, последним удалось установить строгий контроль над лесными порубками.

Результатом поездки ялуторовских делегатов  в Омск стало прибытие в уезд в конце февраля 1918 года красногвардейского отряда, который установил в нашем крае Советскую власть. Первым председателем Заводоуковского совдепа был избран Григорий Семёнов.

При этом репрессий по отношению к представителям старых властей не последовало. Они даже продолжали заседать в своих думах и комитетах до тех пор, пока силовая акция по смене власти получила народное одобрение: на состоявшемся 21 марта съезде крестьянских депутатов 271 делегат из 293 проголосовал за признание Советов.

Правда, наследство сторонникам новой власти досталось аховое: в казначействе почти не осталось денег, учителя и служащие не получали зарплату уже три месяца, кроме того, нужно было на что-то содержать красногвардейский отряд.Тогда Совет наложил на местную буржуазию контрибуцию в миллион рублей. Из них Колмаковым надлежало заплатить сто тысяч.

Новая власть также национализировала датско-шведскую фирму по закупке масла, паровые мельницы в Ялуторовске и Омутинке, Юргинский кожевенный и Падунский винокуренный заводы, Колмаковскую заимку.

Кирьяку Колмакову предложили остаться на должности агронома в совхозе, создаваемом на базе реквизированного имущество. Лично к нему Советская власть претензий не имела.

Однако Кирьяк Степанович предпочёл уехать в Омск, где к тому времени красных уже свергли. Он  надеялся получить место агронома в Министерстве земледелия белого Временного сибирского правительства. Но там, видимо, умер в 1919 году от тифа. Эпидемия, свирепствующая в колчаковской столице, унесла жизнь брата Кирьяка Степановича Лукьяна и зятя Петра Брюханова

.

Семейство Кирьяка Колмакова (сидит слева) у дома на Колмаковской заимке

А Григорию Семёнову вместо строительства нового советского хозяйства пришлось формировать заводоуковский отряд красной гвардии, участвовать в боях с белочехами на Тоболе и Пышме, а потом отбивать родную землю у белых в 1919-м.

Гражданская война в Сибири набирала обороты.

"Заводоуковские вести" № 98 от 9.12.2017.