Пушкаревич О.А.,
краевед, председатель ТРОО
«Ишимское землячество»,
 г. Тюмень

К вопросу об исторических коллизиях Приишимья в 1895-1938 годах
(на примере семьи Бычковых – Кабанцевых)

Если в Сибирь в 1861–1882 годах из Европейской части России переселились около 240 тыс. чел., то в 1883–1905 годах уже более 1 млн. 640 тыс. Переселение было организовано государством, но, как и во всех грандиозных реформах, допускались серьёзные просчёты. Первоначально земельную норму определили в 15 десятин на мужскую душу. Так, казачество имело до 30–50 дес. на душу, а офицерские участки достигали 200 дес. [3].

Впрочем, для переселенцев были установлены и льготы: прощение всех недоимок, низкие цены на железнодорожные билеты, освобождение от налогов на пять лет, беспроцентные ссуды (от 100 до 400 руб. на крестьянский двор). В пути им должны были оказывать продовольственную и медицинскую помощь, но «Несмотря на циркуляры и распоряжения из Петербурга, вещи переселенцев часто отправляются не одновременно, что вызывает, конечно, громадную путаницу.… За Челябинском перед глазами встаёт в его конкретной и острой форме переселенческий вопрос. Везде на станциях встречаются переполненные поезда с переселенцами в ту и другую стороны. В Омске на вокзале ад кромешный. Бесчисленное множество семей с имуществом валяются в грязи на земле. Тяжёлые картины…!» [1]. Чиновники пытались регулировать переселения: появились деревни Новотроицк (где сохранился колодец, вырытый в 1910 году), Лыкошино, Московка, Петропавловка, Новониколаевка и др.

Первым же появилось на этой земле Сорокино (от уездного города в 75-и вёрстах). По одной легенде оно возникло, когда молодой холоп Сорокин и крепостная девушка хотели обвенчаться, но барин тому препятствовал. Тогда молодые люди решились на побег. Долгий путь проделали они, прежде чем обосновались на берегу Ика. Вырыли землянку, стали здесь жить. По другой легенде, назвали деревню из-за сорочьей трескотни в лесу.

Официальное же упоминание о деревне Сорокиной встречается в материалах второй ревизии 1747 года, где названы такие имена: «Игнатей Фёдоров сын Шмаков – 40 лет, у него сын Дмитрий – 8 лет, Фёдор Петров Ярославцев – 28 лет, у него сын Андрей – 5 лет». Итого в деревне Сорокиной четыре души [3]. Переписывали тогда только представителей мужского пола.

У А.Н. Радищева в «Записках о путешествии в Сибири» сказано: «Переехав Вагай, места становятся пустее. От Кусеряка до Голопутова волок, то есть пустое место, где начинают строиться мужики из-за Ишима на полянах, где могут сидеть 2000 душ. От Голопутова места одна деревенька Чистякова о пяти дворах. 10 вёрст от Кусеряка места становятся выше, по Ишиму очень хорошие. По речке Барсуку селений много. Викулова сидит на прекрасном месте, на Ишиме и заливе. Земля чёрная. Живут в сей слободе купцы. Мужики бойкие» [6, с. 261].

Первое упоминание о храме в Большом Сорокино относится к 1763 году, а новый был построен в 1867 году. Он имел один престол в честь Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Сам приход состоял в Первом Тарском благочинии, а к нему были приписаны деревни: Ворсиха (15 вёрст),  Лазариха (20 вёрст), Малое Сорокино (2 версты), Стрельцовка (7 вёрст), Александровка (5 вёрст), Пинигина (18 вёрст), Крутиха (9 вёрст). Имелись у храма пахотные (90 соток), усадебные (40 соток) и сенокосные (9 соток) земли. Штат же состоял из священника и двух псаломщиков. Для причта были построены деревянные дома в 1888, 1900 и 1908 годах [3]. История храма печальна: в 1930-е годы он был закрыт, а священники репрессированы.

В сёлах Больше-Сорокинское и Пинигинское располагались одноклассные сельские училища. По данным 1903 года в Большесорокинской волости Ишимского уезда значатся селения: Александровка, Большое Сорокино, Ворсиха, Козловка, Курмановка, Лазариха, Малая Сорокина (хутор), Верхне-Пинигино, Нижне-Пинигино, Стрельцовка. Всего по волости насчитывалось 10 сёл, 620 дворов, 1586 мужчин и 1800 женщин. Александровка (самоходка) – деревня располагалась при реке Ик в 70 верстах от уездного города. Имелось: две торговые лавки, зданий волостного правления – пять. Указано число дворов – 54, где проживали 203 мужчины и 216 женщин. В Больше-Сорокино (число дворов – 129, мужчин – 366, женщин – 413) имелись вышеуказанная церковь, а также министерская школа, волостное правление, хлебозапасный магазин, четыре торговые лавки, казённая винная лавка, маслодельный завод, водяная мельница. Пинигина Верхняя (Студёная) – деревня при речке Яузяк на просёлочной дороге. От уездного города она отстояла в 60 верстах, а от волости – в 18 верстах. Там в 58 дворах насчитывалось 133 мужчины и 146 женщин [3].

Натуральное хозяйство в сельской местности преобладало вплоть до коллективизации. Крестьянские семьи выращивали лён, рожь, овёс, просо, пшеницу, ячмень, гречиху. Разводили крупный рогатый скот, овец, коней, птицу. Рубили избы, строили дома-пятистенки. Пряли, ткали, шили шубы из овчин, катали валенки. В купеческих лавках можно было купить различные товары. Так, в лавке купца Шувалова в с. Готопутово продавали керосин, скобяные товары, ситец, сатин, мыло и др. Купец Носов из Малого Кусеряка выполнял заказы крестьян.

Суровый климат формировал из представителей разных регионов население под общим и ёмким названием – сибиряки. Со временем к славянам (русским) прибавились казахи, татары, а затем немцы, армяне, азербайджанцы, мордва. Все они привносили в жизнь территории новый опыт и традиции.

Иван Шорохов с женой

Начавшаяся в 1914 году империалистическая война легла тяжким бременем: многих мужчин забрали на фронт, где сибиряки храбро сражались. Среди них был мой прадед Иван Васильевич Шорохов (1885–1970). Он родился в Большом Сорокино. По архивным данным: «Женат. Православный. Награждён Георгиевским крестом IV степени, в звании ефрейтор, 01.01.1915–31.12.1916 г., награда №104554 (л. 50 об.)» [8]. Вернулся солдат Шорохов с фронта, построил мельницу, зажил надеждой на лучшую жизнь. Но в годы революции, гражданской войны и военного коммунизма пострадал не только он.

Советскую власть провозгласили в Ишимском уезде лишь в конце января 1918 года – мало было её сторонников. В Пинигино первым сельсоветом руководил Николай Иванович Гук. Ему сразу же пришлось столкнуться с сопротивлением не желающих нововведений зажиточных крестьян Афанасия Андреевича Кирпичёва, Перфирия Тимофеевича Стрельцова и других. В Готопутово, где разделение на бедных и богатых было ещё заметнее, Гражданская война вообще приняла серьёзный характер: создавались не только красные, но и белые, зелёные партизанские отряды. Богатые селяне Иван Ермолаев, Шувалов, Ложников, Акимов жестоко мстили тем, кто выступал за Советы. Однажды, захватив двух красноармейцев, устроили над ними самосуд.

После изгнания колчаковцев крестьяне понадеялись на обещанное облегчение, но по мере того, как местные органы советской власти включались в продразвёрстку, обстановка обострялась. Так, старожилы Пинигино С.И. Гусев, А.Е. Стольников, Ф.Ф. Копиенко, И.Ф. Субботин в воспоминаниях называли то время суровым: при невыполнении продовольственной развёрстки проводились аресты не только кулаков, но и середняков. Приказом заместителя заведующего уездного политического бюро И.В. Недорезова и заместителя губернского продовольственного комиссара Я.3. Маерса в начале декабря 1920 года в Большесорокинской волости арестовали всех, кто имел продовольственные запасы. Они стали заложниками – вплоть до выполнения уездом продовольственной развёрстки.

Для исполнения директив все паровые, водяные и ветряные мельницы, за исключением размалывающих государственное зерно, с 1 по 7 января 1921 года закрылись, а размол зерна для личного потребления запрещался. Всё зерно, находящееся на мельницах для размола без установленных удостоверений, конфисковалось сельсоветами в доход государства. Так, в 1921 году не стало мельницы и у семьи Шороховых. В тот год крестьянские волнения переросли в вооружённое сопротивление. Возникнув в Чертановской и Челноковской волостях, оно мгновенно перекинулось в Готопутовсую и Большесорокинскую волости. Продработники были вынуждены спасаться бегством, а повстанцы стали объединяться.

2 февраля 1921 года Готопутовское волостное собрание постановило: «Усматривая тяжёлое положение на продовольственном фронте и безысходность его, сложившиеся на почве ссыпки всех хлебов в общие амбары в выполнение государственных развёрток, каковой хлеб был предназначен к вывозке из пределов волости. Несмотря на наши ходатайства об удовлетворении нас продовольствием, как голодающих, получили категорический отказ, ввиду чего ясно обрисовалась картина голодной смерти в недалёком будущем, что и заставляет нас оградить себя от упомянутой смерти. И потому решили мы произвести между собой сплочённую организацию для защиты своих человеческих прав, и весь имеющийся хлеб в общественных амбарах сдать вновь избранным повстанческим органам» [3].

Прокопий Степанович Мялов (дядя бабушки со стороны матери, в 1930–1931 годах возглавлявший Большесорокинскую милицию), в воспоминаниях назвал фамилии выступивших против заготовителей: Чечулин, Яковлев, Юрчиков. Одним из первых пал от рук восставших продовольственный комиссар Сергей Чернобровцев. В первый день восстания в Жидоусово был убит готопутовский милиционер Филипп Павлович Козлов.

В противовес повстанцам коммунисты и комсомольцы создавали свои отряды. Одним из них руководил Василий Михайлович Богданов. Бойцы у него были из Жидоусово (Беляевы, Щербак), Желнино (Репиловы, Колов, Журавлёв, Заворуев), Тиханиха (И.М. Рыбаков, Агафья Богатырёва и Евдокия Чеснокова).

Восстание в Чертановской, Готопутовской и Большесорокинской волостях было разгромлено в течение нескольких дней. Туда Ишимский укомпарт отправил сводный конный отряд ВНУС (войск внутренней охраны республики) из 350 бойцов 181-го полка под командованием Евгения Ивановича Лушникова – сотрудника ишимской уездной милиции. Жертвы были с обеих сторон. Иван Дмитриевич Шабалин вспоминал: «В братской могиле захоронено 18 красноармейцев, 11 фамилий неизвестны. Тела всех замученных и погибших были свезены из ряда близлежащих деревень, в их числе командир отряда красных Сергей Чернобровцев, коммунист Николай Нестеров, поляк Осип Кайров, председатель Большесорокинского волисполкома Грязев, инструктор Ишимского волостного комитета партии Кочкин, рядовой солдат Некрасов и другие» [3].

В центре села Готопутово также есть обелиск над могилой, где похоронены А. Богатырёва, Е. Чеснокова, председатель Жидоусовского сельсовета Панкратий Беляев. В Сорокинском районе (как и в близлежащих) события восстания связаны с именем Петра Семёновича Шевченко. Личность этого человека до сих пор вызывает споры: был он вроде сибирского Робин Гуда. Отряд Шевченко свободно гулял по лесам и полям уезда, часто наведывался в Лазариху, Ворсиху, Готопутово.

В начале июля 1921 года в Большом Сорокино был сосредоточен второй батальон 258-го полка конной разведки. В составе батальона было 13 командиров, 231 боец пехоты, 31 кавалерист. Подразделение было вооружено двумя пулемётами, 287 винтовками, 40 тыс. патронов. Батальон вёл разведку на северном и северо-западном направлениях. К 8 июля сюда прибыл и первый батальон 257-го полка. Два батальона из с. Большое Сорокино повели наступление на Ворсиху и Лазариху, где вскоре вступили в бой с отрядом Шевченко, окончательно разгромив его в глухих болотах. В той войне победили армия и советы. Продразвёрстку заменили продналогом. А чтобы не повторился 1921 год, решили изменить и неповоротливое территориально-административное устройство, «привязав» деревню к промышленному центру. В 1923 году была  образована Уральская область с центром в г. Свердловске (Екатеринбурге), в состав которой в 1924 году вошёл и Большесорокинский (с 1925 года – Сорокинский) район.

В район вошло 17 сельсоветов (Александровский, Большесорокинский, Ворсихинский, Готопутовский, Дмитриевский, Желнинский, Жидоусовский, Костылёвский, Лыкошинский, Новониколаевский, Осиновский, Пинигинский, Преображенский, Рядовиченский, Стрельцовский, Тиханихинский, Чистяковский), объединив 49 пунктов и 13600 чел. Первым председателем Большесорокинского волостного исполкома был Богданов. В 1923 году он передал бразды правления Дуракову, но интересна одна деталь: в числе переданного имущества значилась «казённая солома 15500 пудов».

В то же время проходила опись церковного имущества. 9 августа 1922 года комиссией в составе члена Большесорокинского волисполкома Василия Котова, секретаря Сорокинского сельского Совета Алексея Чечулина, члена РКП(б) Александра Болякова, члена приходского совета церкви Алексея Шорохова (брата Ивана Шорохова) проведена опись имущества местной церкви.

На момент образования в волости было лишь пять торговых точек. Райисполком включился в формирование районной сети: созданы финансовая инспектура, налоговый стол, земельная комиссия, торговые присутствия, судебный орган, милиция, почтово-телеграфные пункты, школы, культурные учреждения.

Коллективизация в районе началась в 1928 году, а её активным участником стал Трофим Павлович Тесля. На основе коммун создавались колхозы. Например, в Пинигино был образован колхоз «Третий решающий год пятилетки» из 89 дворов и 164 трудоспособных членов. У них имелось: три простые конные молотилки, четыре сенокосилки, две лобогрейки (простые жатки), три самоброски, шесть конных граблей, 58 плугов, 200 деревянных борон. Весной колхозники засеяли 842 га земли. Из-за некачественной обработки почвы урожай получили невысокий – 8-10 центнеров с га. Но проблемы сельхозотрасли решали … призывами: 1 сентября 1931 года вышла в свет районная газета «Сорокинский колхозник». Уже в первом номере с четырёх её страниц звучали лозунги, призывы к новой жизни, критиковали кулаков и их пособников, высказывалось негодование по поводу сопротивления части крестьян нововведениям.

Распоряжения по «усилению и улучшению» подписывали председатель райисполкома Нечунаев и секретарь Каспирович. Их доводили до сведения масс, а «Сорокинскому колхознику» отводилась серьёзная роль: «Газета поможет колхозам, колхозникам, беднякам и середнякам, справиться с поставленными перед ними задачами перевоспитать и перестроить свои хозяйства на социалистических началах, справиться с задачами, стоящими перед нами, а особенно в третий, решающий год выполнения пятилетнего плана, в год завершения фундамента социалистической экономики, и на основе сплошной коллективизации района с ликвидацией кулачества как класса, последнего оплота капитализма» [3]. Есть в первом номере газеты и любопытный документ под названием «Развёрнутая программа перестройки». Речь же в нём не об экономике, а о рабселькоровском движении.

Серьёзное значение в тот период придавалось потребительской кооперации. Увязывалось это с успехами индустриализации страны и социалистической перестрой сельского хозяйства. Задача улучшить обслуживание рабочих, колхозников и бедняцко-середняцких масс решалась из рук вон плохо.

По состоянию на 1936 год Сорокинский район занимал территорию в 2806 км². Имелось: две МТС, четыре маслозавода, льнозавод. Розничная сеть включала 43 точки, в т. ч. 39 – потребкооперации и четыре – госторговли, 38 ларьков и магазинов, пять ларьков-палаток. Директором центролавки до ареста работал мой дед Максим Бычков.

Школьную сеть составляли 47 начальных школ с 23 335 учащимися и шесть неполных средних школ с 1138 учащимися при 121 учителе. В 1937 году лечебную сеть района представляли одна больница на 35 коек (построенная ещё в 1911 году) и одна амбулатория, где трудилось два врача и восемь человек среднего медперсонала.

Между тем, жизнь продолжалась. Работавшая в той больнице моя бабушка, дочь Ивана Васильевича Шорохова – Мария (1910–1977) вышла замуж за Максима Фёдоровича Бычкова. Он был старше на 15 лет. В 1933 году у них родился Виктор, а в 1935 году – Анатолий. До 1938 года все жили в д. Новомосковка, но в 1938-м, после ареста главы, семья переехала в г. Омск. Мария работала в войну и после неё санитаркой в больницах. Несмотря на трудности, Анатолий закончил техникум. В 1957 году семья вернулась в Ишим, так ничего не узнав о Максиме Фёдоровиче. Лишь много позже получили справку, в которой сказано: «Бычков Максим Фёдорович (Федотович) родился в Сорокинском  р-не, д. Новомосковка, русский. Заведующий центролавкой. Проживал: Тюменская обл., Сорокинский р-н, д. Новомосковка. Арестован 26 февраля 1938 г. Приговорён: Тройка при УНКВД по Омской обл. 15 марта 1938 г., обвинение по ст. 58-10 УК РСФСР. Приговор: 10 лет ИТЛ. Реабилитирован 9 июня 1956 г. президиумом Омского облсуда» [4]. Есть сведения об отце Максима в базе данных Федерального архивного агентства: «Бычков Фёдор Иванович. Награда: Георгиевский крест 2 степени, – от [1915–1917]. Номер награды 12820» [7].

Судьбу М.Ф. Бычкова разделили многие. Клеймо «враг народа» имели в: Александровке – 3 чел., Большом Кусеряке – 8, Буньково – 2, Вознесенке – 1, Ворсихе – 9, Городище – 2, Готопутово – 21, Жидоусово – 4, Желнино – 1, Знаменщиково – 8, Заре – 1, Калиновке – 1, Крутихе – 8, Курмановке – 12, Куимове – 2, Козловке – 7, Лазарихе – 2, Малом Кусеряке – 1, Москове – 7, Новониколаевке – 2, Новотроицке – 1, Осиновке – 4, Покрове – 1, Пинигино – 12, Преображенке – 7, Петропавловке – 1, Стрельцовке – 8, Сорокино – 28, Тиханихе – 6, Черемшанке – 1 [3].

Вернувшаяся в Ишим Мария Ивановна Бычкова второй раз вышла замуж за Степана Кузьмича Турянского (1905–1976). Он также из местных – вот сведения из военного билета, что «…выдан Куйбышевским военным комиссариатом г. Омск, 27.02.1948 г. Специальность – стрелки-автоматчики и ручные пулёметчики. Стрелок. Рядовой. Беспартийный. Русский. Социальное положение – рабочий. Образование – 3 класса нач. шк. д. Пинигино Сорокинского района Тюм. обл. в 1917 г. Призван Сорокинским РВК в октябре 1926 г., зачислен в 16 артполк ездовым. Уволен в запас сентябре 1928 г. Призван по мобилизации Ишимским РВК 12.05.1945г. 104 запас. стр. полк. Демобилизован 23.07.1945 г.». А ведь в 1937 году его постигла та же участь, что и многих земляков: он был осуждён на 10 лет. В архиве обнаружены только данные по его брату. Полагаем, что судьба их сходна: «Турянский Александр Кузьмич. Родился в 1900 г., Омская губ.; русский; малограмотный; Грузчик кирпичного завода №6. Проживал: Омск. Арестован 29 июля 1937 г. Приговорён: Тройка при УНКВД по Омской обл. 20 сентября 1937 г., обв.: по ст. 58-10 УК РСФСР.  Приговор: 10 лет ИТЛ. Реабилитирован 7 июня 1989 г. Прокуратурой Омской обл. на основании Указа ПВС СССР» [5].

Дети репрессированных несли на себе отпечаток позора и испытывали проблемы с «графой» всю жизнь. Так, мой отец Анатолий Максимович Бычков в ноябре 1960 года, вступая в ряды КПСС, в анкете написал то, что ему, видимо, порекомендовали исправить. В автобиографии рукой Анатолия запись: «Отец погиб во время Великой Отечественной войны» [2]. Возможно, это было правдой, т.к. Мария Ивановна в годы войны получала от кого-то письма-треугольники, которые бережно хранила, как и фото себя маленькой, сидящей в пышном платьице на коленях офицера с саблей наперевес в красивой форме с наградами. Эти фото, как и письма, увы, утеряно.

Примечания

1. Газета «Ялуторовская жизнь», № 1, 1907 г.
2. ГБУТО «Государственный архив социально-политической истории Тюменскойобласти». Ф. 457. Л.42. Оп. 2. Д. 457. Л. 2.
3. К 90-летию Сорокинского района // https://sorokino.admtyumen.ru/mo/Sorokino/about_ OMSU/more.htm?id.
4. Книга памяти Омской обл.  Жертвы политического террора в СССР. Стр. 10. // rosgenea.ru/?a =2&p=15&r=4&s.
5. Книга памяти Омской обл. Жертвы политического террора в СССР. П-9988. http:// lists.memo.ru/index2.htm
6. Радищев А.Н. Полн. собр. соч. М.;Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1938-1952. Т. 3 (1952).
7. РГИА. Ф.496. Оп.3. Д.903. Л.3об. // archives.ru/documents.shtml.
8. РГИА. Ф.496. Оп.3. Д.916. Л.50 об. // archives.ru/documents.shtml.
9. Шишкин В.И. За Советы без коммунистов. Крестьянское восстание в Тюменской губернии в 1921 г. Сборник документов / Составитель и ответственный редактор В.И. Шишкин. Новосибирск: «Сибирскийхронограф», 2000. 744 с.