Севостьянов А.А.,
научный сотрудник МАУК ЗГО
«Заводоуковский краеведческий музей»,
обозреватель газеты «Заводоуковские вести»

 Сибирь всегда была местом каторги и ссылки. Не прошло и 30 лет после завоевания Сибири Ермаком, как сюда хлынул поток ссыльнопоселенцев. А первоссыльным был… угличский вечевой колокол, призвавший горожан отомстить за смерть царевича Дмитрия. За это он был сброшен с колокольни, лишён языка, бит кнутом и сослан в Сибирь. Вместе с ним были сосланы и участники угличского восстания. С тех пор Сибирь приобрела славу каторжного края, а главная дорога – Сибирский тракт, стала знаменита кандальным  перезвоном.

Среди многих тысяч ссыльных выделяются фигуры декабристов. Участники несчастного восстания на Сенатской площади сполна испили чашу царского гнева, но, в  отличие от многих, «во глубине сибирских руд» они не сломались. Суровый край, ставший для них новой родиной, с благодарностью вспоминает их. В Ялуторовске, тогдашней столице нашего округа провели самые плодотворные годы своей жизни Матвей Муравьёв-Апостол, Иван Якушкин, лицейский друг А.С. ПушкинаИванПущин, Евгений Оболенский, участники  Отечественной войны 1812 года ВацлавВраницкий, Вильгельм фонТизенгаузен, АндрейЕнтальцев, НиколайБасаргин, Андрей Черкасов. Незря в  1950-е годы одна из улиц нашего города была названа улицей Декабристов. Причём при её асфальтировании был найден фрагмент  ножных кандалов – ведь именно здесь когда-то и проходил Сибирский тракт.

Огромный вклад в  развитие Заводоуковской земли внесли ссыльные поляки. Многие наши земляки гордятся своими польскими корнями. Самым же известным заводоуковским поляком  стал знаменитый сибирский предприниматель Альфонс Фомич Поклевский-Козелл. Мелкопоместный шляхтич за участие в  восстании 1830 года был сослан в  Тобольскую губернию. Политически неблагонадёжный поляк обладал  редким в то время качеством – хорошим  образованием. Это позволило ему  найти работу в губернской управе. К  концу жизни Альфонс Фомич стал  одним  из  богатейших людей Российской империи, мультимиллионером.В гигантской торгово-промышленной империи Альфонса Поклевского был и Падунский винокуренный завод. Он выкупил  сгоревшее за три десятилетия до этого предприятие, восстановил  его, оснастил по последнему слову техники. Заводские корпуса, построенные Поклевскими, до сих  пор  поражают своей монументальностью.Но Падун  стал не только флагманом  нашей промышленности, но и местом  притяжения польских  ссыльных. Пан  Альфонс  помогал  своим  землякам,  и те настолько обжились на сибирской земле, что даже «подставили» своего патрона, приняв  участие в  подготовке восстания в 1866 году, пряча на заводе оружие и бумаги.

Видел наш край и колодников, идущих по этапу в «места отдалённые». Ведь с 1839 года через Заводоуковск проходила основная ветка Сибирского тракта, знаменитого кандальным звоном.Даже одна из версий происхождения названия нашего города связана именно с этим. Ведь в селе Заводоуковском находилась одна из этапных тюрем, в которые заводили на ночь после прохождения 20–25-вёрстного дневного этапа. У нас в Сибири такие тюрьмы назывались зáводами. Такой завод находилсяв селе Заводе, в районе современногоДСУ, и представлял собой большой бревенчатый барак, разделённый на две половины перегородкой. В большую половину на ночь заводили каторжан, в меньшей отдыхали стражники-конвоиры.

После постройки Транссибирской магистрали перевозить ссыльнокаторжных в Сибирь стали поезда. Завод был переоборудован в Народный дом (клуб), который сгорел в ходе восстания 1921 года.Вообще же количество ссыльных на заводоуковской земле было так велико, что это оказывало заметное влияние на историю края. Одна из  старейших улиц Боровинки и вовсе называлась Этапской. Среди жителей села доля тех, кто прибыл в наши края не своей волей, была так  велика, что даже школа,специализированная в  первую очередь на обучение детей ссыльных,здесь официально называлась «одноклассное училище Министерства внутренних дел».

В начале ХХ века ряды ссыльных  пополнились сторонниками коммунистических идей, свободы, равенства и братства. Легенда о том, что в доме Николая Ченцова в Новой Заимке останавливался на ночь ссыльнопоселенец Иосиф Джугашвили, упорно живёт в этом селе. Придя к власти, преследуемые сами превратились в гонителей. Помнит наш край ужасы гражданской войны, когда обе стороны не отличались толерантностью. А уж западносибирское крестьянское восстание 1921 года выделяется и на этом фоне. Выступление крестьян в нашем крае было вызвано даже не драконовской продразвёрсткой, а тем, что отобранный хлеб просто гнил из-за недостатка складских  помещений. Повстанцы жестоко расправлялись с коммунистами и коммунарами. Достаточно вспомнить трагическую гибель Н.Т. Хахина, растёрзанного вместе с  другими захваченными коммунистами под Бигилой.

И с «белобандитами» тоже не церемонились. Однако, тем из них, кто сложил оружие, была обещана амнистия. Но, как  оказалось, старые грехи им  простили, но не забыли. Вгоды раскулачивания, как и в 1937-м, участие в  «кулацко-эсеровском  мятеже» было почти гарантированным приговором, даже если этот  участник стал активным  сторонником  советской власти и даже членом сельского Совета, как Иосиф Лукич Федосов, расстрелянный по приговору Тройки ПП ОГПУ по Уралу 24 апреля 1931 года.

Вообще, события 1929 – 1932 и 1937 – 1938 годов вызывают оторопь именно на обычном, так сказать, районном уровне. Когда в  верхах товарищ Сталин делит  что-то с  товарищем  Бухариным, это как-то можно списать на специфику отечественной политической борьбы. Но когда каменские мужики, собравшись, с  обречённостью фаталистов выбирают, кого из своих земляков «назначить» врагами народа, которых  начальство требует выявить…[1].

В 1999 году старейший заводоуковский краевед С.П. Захаров опубликовал в газете «Заводоуковские Вести» список из 165 фамилий репрессированных земляков[2].В списке «врагов  народа» мог  оказаться кто угодно: от священника Заводоуковской церкви о. Александра Рычкова до латышского стрелка, заслуженного директора Новозаимского зерносовхоза Ю.Х. Дзирланка. По данным Всесоюзной переписи населения СССР 1939 года в Омской области находилось около 50 тыс. «спецконтингента», т.е. спецпереселенцев, трудпоселенцев, тылоополченцев и заключённых исправительно-трудовых учреждений (лагерей, колоний, тюрем). ¾ из них проживали в сельской местности, в том числе и на территории Ялуторовского района: ко времени проведения переписи населения 17 января 1939 года, количество заключённых в нашем районе составляло более тысячи человек, из них в сельской местности находилось 730 человек.

Таблица 1.

Данные о «спецконтингенте» Омской области по состоянию на 17 января 1939 года [3]

Основную массу их составляли заключённые колонии №4, созданной для строительства лесовозной железнодорожной ветки. В то время появился план соединения Тюмень-Омской железной дороги с северными богатыми лесом районами. Заказчиком проекта стал трест «Иртышлестрансстрой». Строительство начали от Заводоуковска в сторону Лебедёвки.Для осуществления этого плана в 1936 году на Щучьем была образована колония №4. Многочисленные бараки были рассчитаны на одновременное содержание 800 человек. Довольно часто с проверками здесь бывал начальник УНКВД Омской области Н. Мартынов. Строительство дороги практически сразу привело к увеличению лесозаготовок в «жемчужине Наркомлеса» - Заводоуковском мехлеспункте.

Таблица 2.

Вывозка древесины в Заводоуковском мехлеспункте (тыс.м³)[4]

В 1939 году колонию расформировали, заключённых направили в другие подобные учреждения НКВД. Но всё это были ещё цветочки. В 1941-м к  нам  потянулись эшелоны со «спецпереселенцами». Немцы от грудных  младенцев  до древних стариков, на которых  жители наших деревень бегали посмотреть, как на дивное диво. Целый интернат  детей из Калмыкии, которые голодали в бараках на Тропинском просто от того, что не умели есть русскую пищу.… И у всех  единственная вина – «неправильная» национальность.

28 августа 1941 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР, вкотором немцы Поволжья обвинялись в сотрудничестве с гитлеровцами и подлежали депортации в Казахстан и соседние с ним области России.Мария Богдановна Ниденс (Виль), уроженка с. Крафт Камышинского района ныне Волгоградской области, вспоминает:«1 сентября школьники уже пошли в школу, а взрослые - на работу.  И тут нам объявили, чтобы мы приготовились в дорогу, взяли продуктов на две недели. А что взять? Скотину колоть нельзя. Корова, нетель, козы, овечки – все пришлось сдать. Посадили нас на телеги, привезли к Волге, где мы заночевали. Затем – в Камышин, на поезд, в вагоны для скота. Мы ехали примерно три недели, и прибыли сюда».

Спецпереселенцы не имели права без разрешения коменданта спецкомендатуры НКВД отлучаться за пределы района расселения, обслуживаемого даннойспецкомендатурой. Самовольная отлучка за пределы района расселения, обслуживаемого спецкомендатурой, рассматривается как побег и влечёт за собой ответственность в уголовном порядке.Учительница немецкого языка Шарлотта Габерт не имела возможности выезжать в Облоно на семинары, курсы  усовершенствования учителей, а чтобы поехать к родным (на расстояние 20 км), Шарлотта должна была брать разрешение в Новозаимском РО МВД.

С началом боевых действий  в июне 1941 году стали появляться детские дома в Западной Сибири, где жили, учились и воспитывались дети с оккупированных территорий, те, кто временно или навсегда лишился родителей. Всего на территории Тюменской области в военные годы действовало 86 детских домов, где воспитывалось 9,5 тыс. детей дошкольного и школьного возрастов. Известно, что в 1943 годувЯлуторовском районе в семи детских домах-интернатах проживало 565 детей из Ленинграда, Москвы, центральной части России, Запорожья, Сталинграда, осаждённых районов Курской, Орловской, Харьковской, Ворошиловградской областей, Калмыкии.

Начиная с конца 1941 года исхудавших, испуганных мальчишек и девчонок приняли в детском доме №99 на Тропинском участке Заводоуковского леспромхоза. В основном там жили калмыки, но в декабре 1941 года сюда привезли и маленьких ленинградцев. Интернат №99, называемый местными жителями калмыцким, не отвечал необходимым санитарным нормам. Акты обследования интернатаосенью 1943 года показали, что дети находились в плохо приспособленных бараках, изолятор располагался рядом с жилыми помещениями. Питание было довольно скудным, низкокалорийным, дети часто страдали желудочно-кишечными расстройствами. В августе-сентябре 1945 года детдому №99 перевели 45 тыс. рублей, спустили наряд на продукты для 100 детей и 25 сотрудников, выделили по 2 тетради на учащегося. Тем не менее, в конце 1945 года интернат ликвидировали, передав всё имущество в соседний №87 на Одине. Детей перевели в детдома Викуловского и Ялуторовского районов.

И уж совсем по ту сторону добра и зла стоят судьбы советских военнопленных. Для многих мучеников фашистские лагеря смерти сменились ГУЛАГОМ. Николай Терентьевич Пазик хлебнул этой доли сполна. В 1942 году во время летнего наступления немцев попал в плен, бежал, вступил в партизанский отряд им. Ворошилова. От рядового партизана дослужился до начальника штаба отряда, участвовал в рейдах по Заднепровской Украине и Словакии, принимал участие в Словацком национальном восстании, устанавливал Советскую власть на территории Закарпатской Украины. Был награждён орденом Отечественной Войны I степени и медалью «Партизану Отечественной войны» I степени. Весной 1946 года демобилизовался и приехал вс. Падун, куда война забросила его маму. О том, что было дальше, вспоминал сам ветеран:«Встреча была очень трогательной, ведь мы не виделись четыре года. Мама мне рассказала, что из Смоленской области она эвакуировалась со спиртзаводом, а отца райком партии оставил для организации партизанского движения. Осенью 1941 года он попал в плен к немцам и был расстрелян. У матери я переночевал одну ночь, а рано утром 11 мая 1946 года я был арестован и доставлен в г. Тюмень. Мне предъявили обвинение по статье 58 1Б… Сменилось семь следователей, и каждому я рассказывал всё… одно и тоже.

О нормальном сне я только мечтал, и подписал всё, что мне предъявили следователи. Выездная тройка Омского военного гарнизона вынесла мне приговор - восемь лет лишения свободы и четыре года поражения в правах. ГУЛАГ я прошёл от тайги Северураллага до степей Караганды».

         Некоторое количество репрессированных было освобождено и реабилитировано ещё в конце 1930-х, после смещения с поста главы НКВД Ежова, а также в первые месяцы Великой Отечественной войны. Но массовая реабилитация началась после смерти Сталина и осуждения «культа личности». Всего в 1950-е - 1960-е годы было реабилитировано около миллиона человек. Более чем 200 000 человек было отказано в  реабилитации. Процесс реабилитации был возобновлён в конце 1980-х по инициативе М.С. Горбачёва и А.Н. Яковлева, когда были реабилитированы не только почти все репрессированные деятели ВКП(б), но и многие «классовые враги» - более  800 000 человек. 18 октября 1991 года вступил в силу Закон РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий». До 2004 года было реабилитировано свыше 600 тысяч человек. Таким  образом,  было реабилитировано около 2,5 миллионов человек.

Процесс  реабилитации граждан, пострадавших от политических репрессий, практически завершён. Продолжают рассматривать дела только самых одиозных персонажей, вроде генерала Краснова или Лаврентия Берии. Все упомянутые в докладе земляки уже реабилитированы. К сожалению, потерянные жизни и годы никакая реабилитация уже не вернёт.

Примечания

1. Чуклеев Н.Т. Каменка. Тюмень, 2011. СС. 108-109.
2. Список граждан современного Заводоуковского района, репрессированных в 30 – 40 годы//Заводоуковские вести,- №20 (8053) от 10 марта 1999 г.
3. Демоскоп. – Электронный ресурс -http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_pop_39_2.php; РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 280. Л. 113-117.
4. Хлебный, целебный, лесной. Заводоуковский район: история, события, люди. Екатеринбург, Средне-Уральское книжное издательство, 2004. C. 187.

Краеведческая конференция "Наше наследие - 2017":Материалы докладов и сообщений.- Ишим, 2017.- СС. 70-74