Ефросинья Рязанова из села Першино помнит, как в суровые годы войны работали заводоуковские авиастроители

Всю жизнь Ефросинья Рязанова была колхозницей. Но ей довелось поработать и в Заводоуковске на авиационном заводе  № 499, оставаясь труженицей першинской артели имени Макса Гельца.

— А у нас в округе, почитай, все колхозы в честь немецких коммунистов назывались – Макса Гельца, Розы Люксембург. Только в Старохорзово «Серп и молот» был, — вспоминает Ефросинья Романовна. — До войны мы хорошо жили, хозяйство держали, огород. Помню, как бегала в школу – за три версты, как раз в Старохорзово. Большая деревня была, с медпунктом, сельсоветом. Там я о войне и узнала – хоть и было лето, но мы почему-то всем классом в школе были. И учительница Александра Семёновна нам сказала, что немцы напали. Так и кончилось детство. А было мне тогда девять лет…

Вскоре отца моей собеседницы, Романа Викуловича, призвали на фронт. А сама она стала труженицей колхозной бригады, которая объединила першинских ребят. Работали на быках, ведь машины и всех хороших лошадей отправили в армию.

— А зимой 1943 года я с одной из своих подруг – Полей Поспеловой – ездила в Заводоуковск, на авиазавод, дрова колоть, — говорит Ефросинья Романовна.

По словам ветерана, официально работниками авиазавода они не считались. Просто колхозы посменно отправляли бригады кольщиков дров, обычно из таких вот малолетних работников. Приезжала машина, забирала ребят, и они целый день пилили и кололи лес, который заготавливали для предприятия парни и девушки постарше. Их даже в цеха к печам не пускали. Для этого была специальная женщина-истопник, которая руководила работой маленьких колхозниц.

— Оно и понятно – секретный же завод, — рассказывает Ефросинья Романовна. — Даже не знали, что именно он выпускал. Да мы особо и не спрашивали. Слухи, конечно, ходили, что делают самолёты, а по ночам отвозят на железнодорожную станцию.

Так девочки работали на предприятии месяц, а потом возвращались в родное село. И тут же выходили на другую работу. В военном колхозе её, по словам моей собеседницы, всякой полно. Надо пахать, боронить, сеять… Ведь мужчин в Першино почитай что и не осталось – все были в армии.

В 1943 году с фронта вернулся отец – он был ранен и после лечения в госпитале «комиссован вчистую». Не успела семья порадоваться такому чудесному событию, как на фронт призвали 17-летнего старшего брата Ефросиньи Романовны – Степана.

— А потом пришла Победа, — вспоминает Е. Рязановой. – Каждый день сводки по радио слушали – дома тарелка такая чёрная была, репродуктор. Уже понятно было, что вот-вот. И всё равно, так радовались – кончилась война, теперь Степан домой вернётся. А он погиб уже в августе, в боях с японцами. Только и осталась фотография его могилы – однополчане прислали.

За 93 года жизни у Ефросиньи Романовны много накопилось воспоминаний. Как после войны валила с другими лес – тоже от колхоза посылали на лесозаготовки, говорили, вся страна в руинах, нужно помогать. Как вышла замуж и перебралась в соседнюю деревню Новохорзово – 19 лет, прожитые там, считает лучшими в своей жизни. Как в конце 1970-х объединили колхозы, и вернулась в Першино. Работала дояркой, а потом, уйдя на пенсию, три десятка лет пела в вокальном коллективе «Родник».

— Приехали бы вы на пару лет назад, я бы обязательно пирожки напекла. Я ведь такой стряпухой была! Если в деревне свадьбу играть собирались, обязательно приглашали праздничное угощение готовить. Теперь вот отстряпалась, сил нет. Осталось только деревенское житьё вспоминать, да внукам, правнукам и вам, гостям, рассказывать, — заканчивает разговор Ефросинья Романовна.