Отправляя домой письма из воюющей страны, Игорь Гадеев писал родителям: «У меня всё хорошо. Служба идёт спокойно». А теперь получает такие же послания от сына Евгения, бойца специальной военной операции.

– Призвали меня в 1982 году из Надыма, – рассказывает Игорь Валерьевич.– Я всегда знал, что буду служить. В то время ведь считалось, кто в армии не был – тот «бракованный». И хотя об Афганистане  уже все слышали, мы особо не переживали что можем на войну попасть. Меня гораздо больше взволновало то, что 10 ноября – как раз когда я в часть ехал – сообщили, что умер Брежнев. Я ведь всю жизнь при «дорогом Леониде Ильиче» прожил, и серьёзно волновался, как же теперь страна без него

Учебку И Гадеев проходил в подмосковном Мулино в артиллерийской части. Будущих связистов готовили основательно.

– Конечно, мы знали, что можем попасть в Афганистан – и до нас туда парней из нашей учебки отправляли, – говорит Игорь Валерьевич. – Но с другой стороны, многие попадали служить в Германию, в Венгрию. Перед отправкой в Европу новобранцев переодевали в полушерстяную форму. А мы к месту постоянной службы поехали в х/б. Вот тогда сердце у многих ёкнуло – никак в Афган едем.

На войну Игорь Гадеев летел первым классом – до Ташкента на флагмане «Аэрофлота» Ил-62-м, а дальше до Кабула – на Ту-154-м. 27 апреля он впервые ступил на Афганскую землю.

Служить нашему земляку пришлось в 1074 артполку. Часть стояла на окраине Кабула. Быт за два года был уже отлажен. Хоть артиллеристы жили в палатках, но они были утеплённые, с насланными деревянными полами. Столовая, баня, штаб, плац – всё было как в обычной части где-нибудь в Союзе. И на боевые выходы новобранцев старослужащие не пускали, говорили, что повоевать они ещё успеют. Так что первые три месяца младший сержант Гадеев ходил в наряды, нёс дежурство по части, словно войны вокруг и не было вовсе.

– Доводилось мне бывать и в Кабуле – в караулах, нарядах, командировках, – рассказывает Игорь Валерьевич. – В столице к нам местные хорошо относились. Толкает торговец тачку с помидорами, увидит «шурави» – так афганцы нас, советских, называли – остановится, угостит. В духане впервые кока-колу попробовал. Вместе с афганским солдатом у комендатуры на часах стоял.

Первая поездка «на войну» у младшего сержанта Гадеева ждала только через три месяца. Артиллеристы выдвинулись под Кандагар, к самой границе с Пакистаном. Навсегда запомнилась Игорю Валерьевичу горная дорога, уходящий к вершине серпантин. Одна из самоходок на марше упала в пропасть. это была единственная тогда потеря полка – добрались до места, развернулись на огневых позициях, отстрелялись, вернулись в Кабул.

– Знаете, мне кажется, духи нас, артиллеристов, побаивались, – говорит Игорь Валерьевич. – Знали, если что – ответка обязательно прилетит. Нашу часть даже не обстреливали никогда. По соседям – пехотинцам, по штабу 40 армии лупят, а к нам ни одна мина не падала.

Куда страшнее был последний бой. Апрель 1984, Панджшерское ущелье. Попасть туда И. Гадеев не должен был – он уже собирался на дембель. Но оставить молодых солдат «старики» не могли. Там были боевые выходы с пехотой и спецназом, корректировка огня батарей.

– Я рацию всегда в рюкзак прятал, – говорит Игорь Валерьевич. –Выйду на связь, координаты передам, и тут же все вместе с антенной упакую. Духи там очень серьёзные засады на наших устраивали, снайпера свирепствовали. Не раз приходилось выносить с поля боя раненых, убитых. Это, пожалуй, самое страшное на войне – когда не в тебя пуля попала, а в товарища.

Домой Игорь Гадеев вернулся только в феврале 1985 –го. Долгое время работал на севере, а в 2020-м переехал в Заводоуковск. И здесь познакомился со своими однополчанами, теми, кто пришёл сменять его в Панджшер.

– Афганское братство важная для меня вещь. Я никогда не жалел о том, что попал тогда на войну. И сына так воспитывал. Он у меня и в армии служил, и когда началась мобилизация – на СВО поехал. Одно ему наставление давал – беречь себя. Солдат должен сражаться так, чтобы победить и живым домой вернуться, – завершает разговор Игорь Валерьевич.